Разгром был полным!

Из девяти тысяч врагов, погибло более половины, остальные же были по большей части ранеными да увечными, и неизвестно, сколько из них могло бы вообще выжить после такого.

Из литвинских князей, по традиции храброго народа, не прячущихся за спины, а атакующих врага в ударных клиньях выжило только двое, Мацей и Миндовг.

Потери русских, особенно у новгородского ополчения, были тоже не маленькими. Погибло более тысячи, и было серьёзно ранено столько же ратников. Пятьдесят два Андреевца погибло в этом бою, и более ста человек получили серьёзные ранения или увечья.

Никогда раньше не видели таких потерь Обережная и Дозорная сотни. Но и в таком огромном сражении, пришлось им сойтись с внешнем врагом «стенка на стенку» впервые. И вот сейчас Андрей вместе со своими помощниками делал всё, чтобы облегчить страдания своим бойцам.

Прямо на Усвятском льду были расстелены большие пологи, на которых шла обработка ран, перевязка и фиксирование травмированных конечностей. Начальный опыт медицинской подготовки был уже у многих его воинов. И все они трудились, не покладая рук, когда после бригадных бойцов пошёл сплошной поток раненых новгородских ополченцев. Обделять их своей помощью Андрей разумеется не мог, ведь в этом времени не окажи ты её вовремя, и шансов выжить у человека оставалось очень мало.

Про чистоту повязок или их смену, про нормальную обработку ран тут ничего не знали. Специальных медицинских команд тогда просто ещё не было, и оказывали первую помощь свои же более опытные товарищи, перевязывая раны, чем придётся, да традиционно прижигая их раскалённым железом.

К импровизированному госпиталю подсочил сам Ярослав Всеволодович, спрыгнул с коня и подбежал к Андрею, зашивающему рану десятнику ополченцу Михаилу. Именно с ним недавно они бок о бок держали оборону в едином строю, а теперь вот иголка накладывала швы на его распоротую копьём грудь.

– Андрей! Про твоё лекарское умение тут многие всякое рассказывают. Выручай! Там Давыд Мстиславович совсем плохой уже, все наши лекари в один голос твердят, что бесполезно всё, и его уже не спасти. На тебя только одна надежда!

– Что с ним? – завязывая узел на шве, поднял Сотник глаза на князя.

– Копьё справа броню и рёбра пробило, сейчас вот лежит и кровью исходит.

– Опять полостная операция, – подумал Андрей, – И никаких гарантий на успех. Сколько уже людей тут умерло от внутренних кровоизлияний.

По «той» своей истории он помнил, что в сражении на озере Усвяты Давыд Мстиславович погиб, но и разница была на лицо. «Там» большая часть литвин смогла скрыться, оставив с отбитым полоном только треть павшими на льду. И через несколько лет снова вернулась с оружием, наученная, и умудрённая горьким опытом. А в этой истории скрываться было уже некому. Или плен, или смерть, другого выхода им русские просто не оставили.

Нужно было попытаться спасти Торопецкого князя, настоящего воина и защитника Руси.

– Мартын, гони нарты за князем, а я пока тут приготовлюсь! – отдал распоряжение командиру оленьей команды Сотник, – Только на сено аккуратно его укладывайте, и дорогой не растрясите!

Операцию делали вчетвером с Митяем и штатными медсёстрами близняшками Елизаветой и Екатериной. Копьё проломило рёбра с доспехом и пробило лёгкое, вызвав обильное кровотечение. Повезло, еще, что не было открытого пневмоторакса, и то количество воздуха, что всё-таки попало во внутрь, не привело к самому кризису и остановке дыхания. Откачав сколько было возможно кровь из раны князя кожаной грушей, её затем обработали крепким хмельным, удалили сломанные осколки рёбер, промыли и обложили сухим мхом сфагнумом, который сам по себе был прекрасным антисептиком и хорошо впитывал кровь. Раненому дали обезболивающее и, всё зашив, закончили операцию, положив на кошму и тщательно укрыв Давыда у костра.

– Ярослав Всеволодович, мы сделали всё, что смогли, и теперь дело только за его организмом, а он у князя сильный. Будем надеяться, что теперь уже всё будет хорошо! Только сейчас ему нужен хороший уход, а это, прежде всего, долгий покой и тёплый воздух с укрепляющим питьём, – объяснял Андрей князю, – Да и вообще, несколько сотен наших воинов в таком же состоянии находятся. Нельзя с ними никуда трогаться, иначе больше половины мы потеряем в пути.

– Ну что же, – Ярослав окинул взглядом, выросшие по берегам Усвята многочисленные шатры и походные палатки, – Значит, будем пока стоять тут. За месяц, другой думаю, будет видно, кто пойдёт на поправку, а кого уже отпевать придётся. Завтра решать уже нужно, что мы со всеми пленными делать будем. Приходи-ка к обеду на совет, Андрей Иванович, – уважительно обратился Ярослав, – Там твой здравый голос ох как будет нужен. Да и сам уже отдохни хоть немного, ты вон весь в крови, небось, даже не отдыхал вовсе?

– Хорошо, князь, ещё несколько человек тяжёлых у нас, с ними вот только разберёмся, а остальным уже всем мои бойцы помогут.

– Гляжу я и удивляюсь, Андрей Иванович, уму твоему да знаниям. Так мало тому, ещё и каждый твой воин хоть лекарем, хоть розмыслом быть обучен.

Необычно это! – и, покачав головой, пошёл к своему коню.

А Сотник так и не лёг в эту ночь, так же, как и многие его товарищи, оказывая помощь раненым воинам.

На совете присутствовали от ополчения Посадник с Тысяцким и старосты трёх городских концов Плотницкого, Славенского и Людинова, что принимали наравне со своими людьми участие в битве. Тут же были Владыка, князь Ярослав Всеволодович, и представлявший тяжело раненого Торопецкого князя его воевода Борис. Андрей, чьи сотни своей доблестью заслужили всеобщее уважение, был зван на Совет особо, как командир отдельной отличившийся рати.

Как это бывает обычно на совете, было много пустых слов и порожних обсуждений, которые, вымотанный до предела бессонными сутками Андрей просто пропустил мимо своего сознания, не задумываясь. И вот, наконец, добрались до самого главного.

Что делать дальше и как быть с пленными и ранеными врагами?

Продолжать поход сейчас в Литвинскую землю значило сразу же столкнуться с сильным Полоцким княжеством, и тогда нужно было начать с ним затяжную войну, к которой Великий Новгород был пока не готов, и так полностью увязнув в борьбе с немецкими рыцарскими орденами.

Поэтому было решено возвращаться, дав шесть недель на отдых, приведение в порядок, да хоть какую-то поправку для раненых воинов.

Что делать с пленёнными литвинами вообще и с их князьями в частности? Примерно так стоял следующий вопрос, и тут уже разгорелся жаркий спор.

– Казнить супостата! – горячились старосты Новгородских концов, и посадник Иван их явно в этом поддерживал.

– Вон сколько крови нашей забрали, а селищ и погостов то сколько поразоряли, да их жителей всех посекли или умучили! Казнить злыдней в отместку, да в назидание!

– Нельзя казнить! – не соглашался Владыка совместно с князем, – Они свои жизни на милость нам отдали, надеясь на христианское снисхождение и сложив своё оружие! Нельзя казнить! Тем мы только озлобим сердца врагов и на долгие годы вызовем ответную месть в их соплеменниках. Вот и придётся на этих рубежах тогда постоянно нам большое войско держать. Да отбивать наскоки и нашествия.