Белл кивнула:

– Как по-твоему, может ли Эдвард быть причастен к этой истории?

Оливер поморщился:

– Трудно сказать. Может, он тут вообще ни при чем. Но с некоторых пор мне стало известно, что Эдвард является не только советником комиссара.

– А кем еще?

– Он служит в Рангунском разведывательном отделе.

Эти слова ужаснули Белл.

– Но ты же не думаешь, что бомбу в Мандалае взорвали по его приказу?

– Лучше не делать поспешных выводов. Чтобы это доказать, нам нужны неопровержимые факты.

– Итак, что нам известно об этом Джордже де Клементе?

Оливер наморщил лоб, обдумывая вопрос Белл.

– Здесь сказано, что у супругов была одна дочь. Возможно, у них был и другой ребенок. Например, близнецы, один из которых умер.

– Но зачем закапывать младенца в саду?

– А если второй родился мертвым?

– Это ничего не объясняет. Почему они не похоронили ребенка на кладбище, не совершили церковный обряд? Должно быть, это все-таки Эльвира.

– У них могла иметься и другая причина. Может, ребенок был не их, а кого-то из слуг?

Белл опустила голову:

– Перво-наперво нужно выяснить, куда подевался сам Джордж и где он сейчас, если жив.

Из департамента земельного кадастра они направились в архив правительственных служащих. Правда, материалов в открытом доступе было мало. Скорее всего, сведения по Джорджу де Клементу тоже относились к категории засекреченных, но попытаться стоило. Через полчаса их упорство было вознаграждено: в скупом абзаце, посвященном Джорджу де Клементу, была приписка, сообщавшая о том, что в 1911 году он с семьей переехал в Кало.

– В год исчезновения Эльвиры, – сказала Белл.

– Я знаю человека, который много лет работает в департаменте здравоохранения Кало. Надеюсь, он расскажет нам кое-что еще.

Рангунский департамент почты и телеграфа был создан в 1884 году и до сих пор занимал небольшое здание. Вначале Оливер позвонил в свою газету и попросил, чтобы редакция подтвердила, что ему нужно срочно связаться с Кало. Ему предоставили резервную линию. Пока он звонил, Белл жевала щеку и думала о семействе де Клемент. Ну что за связь могла существовать между ними и ее умершей сестрой? Лавина вопросов утомила ее, но одновременно и взбудоражила. Не терпелось узнать, что же произошло двадцать шесть лет назад и почему столько сведений оказались утраченными или намеренно сокрытыми.

Завершив все звонки, Оливер сообщил Белл, что семья де Клемент переехала из Бирмы в Америку. До того у них была няня-китаянка, но после отъезда семьи та вернулась в Рангун и стала владелицей небольшого газетного киоска.

– В Кало они вообще не появлялись, – сказал Оливер.

– Очень странно.

– Да. Зачем ехать в Кало, если они собрались покинуть страну?

– Если только на отдых. Я слышала, англичане любят Кало. Гористая местность. Там ведь прохладнее, чем в Мемьо?

Оливер кивнул:

– Думаю, нам нужно вернуться в Секретариат. У меня есть знакомый клерк в отделе торговых лицензий. Если мы сумеем найти няню, быть может, ей что-то известно о младенце, похороненном в саду дома двадцать один.

– Потому что няни знают все, – засмеялась Белл.

– Если у нее есть лицензия на киоск, мы ее найдем.

– Они знают все, а ты знаешь всех.

Оливер шутливо поклонился:

– Таковы мои служебные обязанности, мэм. Англичане засекречивают каждый чих, поэтому мне не остается иного, как добывать сведения любым доступным способом.

– Чему я несказанно рада, – благодарно улыбнулась Белл.

– Типично британская фраза, – улыбнулся ей Оливер. – Но советую не питать чрезмерных надежд. Эта бывшая няня могла куда-нибудь переехать или даже вернуться в Китай.

На подходе к Секретариату Оливер махнул в сторону небольшого чайного заведения, столики которого стояли под широким уличным навесом:

– Тебе лучше подождать здесь.

Белл решительно замотала головой:

– Я пойду с тобой.

– Дорогая, я знаю этого малого. Человек старого закала. С женщиной он вообще не станет говорить. Если он увидит тебя, у него возникнут подозрения. А если я пойду один, он решит, что это связано с репортажем для моей газеты.

– Раз уж ты заговорил про свою газету, тебе когда-нибудь нужно показываться на работе?

– Вынужденный отпуск. Я постараюсь не задержаться, но советую не терять бдительности. Тот, кто устроил взрыв, может тебя увидеть.

– Боже мой!

– Это не так уж плохо. Поумерит им прыть. Место слишком людное. Здесь тебе не мандалайские задворки, чтобы устраивать какую-нибудь жуть. Но если почувствуешь хотя бы малейшую опасность, сразу иди внутрь и проси хозяина о помощи. Это мой друг.

Оливер ушел. Обойдя столики, Белл села рядом с группкой женщин и заказала чай. Жаркий день предвещал обильный ливень. Хуже всего была высокая влажность. Заведение находилось чуть в стороне, но шум людных рангунских улиц долетал и сюда. Белл сидела вся на нервах, глядя на входные двери внушительного здания Секретариата. Бирманцы и индийцы смиренно дожидались, когда им позволят войти, тогда как чопорные, самоуверенные англичане свободно входили и выходили. Только бы Оливер не задержался. Но каким же дотошным он был, как проверял малейшую зацепку. Настоящий мастер журналистских расследований.

Чем ближе Белл знакомилась с прошлым, тем реальнее оно становилось. Она представила мать, потерявшую Эльвиру. Каково было Диане переживать горе, одновременно выдерживая допросы и обвинения полиции? Слишком долго Белл осуждала мать. Испытывая запоздалое чувство вины, она сказала себе, что была маленькой и вести себя по-другому не могла. Но объяснение не помогало. «Мамочка, я так виновата перед тобой, так виновата», – мысленно шептала она. Увы, ей уже некому сказать этих слов.

В ее мысли вторгся мужской голос, позвавший ее по имени. Щурясь от солнца, она повернула голову и увидела Эдварда, идущего к ее столику. Она вздрогнула от страха и тут же попыталась взять себя в руки. Сегодня Эдвард выглядел далеко не элегантно. Его лицо было краснее обычного, словно он страдал от жары.

– Здравствуйте, – сухо поздоровался он.

Судорога в горле помешала ей ответить, и она молча указала на свободный стул.

Эдвард остался стоять. Он смотрел на нее и хмурился:

– Слышал, вы активно наводите справки. Вы должны быть осмотрительнее насчет того, с кем говорите и кому позволяете говорить от вашего имени. Если вам захотелось что-то узнать, нужно было всего лишь спросить у меня.

– Я…

– Дорогая, оставьте ваш чай. Вы должны пойти со мной.

Эдвард говорил властно, тоном, не терпящим возражений. Но Белл покачала головой и, до боли впившись ногтями в ладони, сказала:

– Эдвард, я очень рада вас видеть, но я никуда не пойду. Я жду Оливера.

– А я-то думал, мы с вами друзья.

Эдврд склонил голову набок и улыбнулся, хотя в улыбке не было прежней