– Пока Кэти не повесилась в беседке на закате, – негромко закончила моя госпожа. – Мне кажется, мы немного поторопились, уговорив инспектора Фойстера выпустить Роз Беддоуз.

* * *

На фоне всего этого мои новости из лакейской показались мне настолько незначительными, что я даже в какой-то момент решила никому о них не рассказывать.

В столовой накрыли легкий ленч, и обе дамы, слегка перекусив, вернулись в библиотеку, чтобы продолжить изучение отличных фотографий мисс Титмус.

Беседа лениво переходила с одного предмета на другой, пока хозяйка наконец не спросила, все ли в порядке в «подземных склепах». Только тогда я решила, что неплохо будет рассказать историю выволочки Эвана. После чего меня несколько удивила та настойчивость, с которой миледи потребовала, чтобы я его разыскала и выслушала его версию случившегося.

Вначале я решила посмотреть в винном погребе. И немедленно отказалась от этой мысли – мне об этом месте сказала сама миссис МакЛелланд, так что с какой стати Гаджеру было прятаться в единственном известном ей месте? После пятнадцати минут бесплодных поисков я вновь вернулась к этой мысли: Мюриэль была настолько зла на него, что не стала бы его искать, поэтому – почему бы не спрятаться именно там? Пока я шла туда, я вновь отбросила эту мысль – если бы домоправительница хотела доставить ему неприятности, она пожаловалась бы мистеру Спинни, так какой ему был смысл прятаться в том месте, где Спинни легко бы его нашел? А когда дворецкий нашел бы провинившегося слугу, ему не оставалось бы ничего, кроме как отругать Эвана, как бы он сам не был бы против этого. А это значит… А это значит, что я подошла к винному погребу. К единственному месту, где я еще не искала.

Гаджер сидел в своем уголке на бочке и смотрел в сводчатый потолок. Даже в колеблющемся пламени свечи я заметила, что он плакал.

– Что вам от меня надо? – спросил он. Я представила себе, как ему хотелось, чтобы его голос звучал сейчас агрессивно и воинственно, но дух из него уже вышел, и голос был усталым и побежденным.

– Пришла проверить, все ли с тобой в порядке, – сказала я. – Миссис МакЛелланд вела себя безобразно. Она вообще не имеет права так обращаться с людьми, а ведь ты даже не ее подчиненный. Ты же один из лакеев мистера Спинни.

– Но, полагаю, уже ненадолго, – грустно заметил юноша. – А ведь я сделал только то, о чем вы меня просили, вот и все.

– О чем я просила? – уточнила я.

– И сделал я все это только ради вас, – продолжил молодой человек и извлек из-под пачки книг на своем столе-бочке фотографию крикетной команды и два аккуратно сложенных пополам листа бумаги. Все это он протянул мне. – Это было в комнате Ковача, – сказал он. – Мне показалось, что вы сказали, что это важно, так что я вынес их до того, как комнату приберут.

– Приберут?

– Как только полиция закончит, они все там вычистят, правда? Вот только эта старая ведьма поймала меня, когда я выходил из комнаты.

Фотография теперь была для меня вполне знакомой, но мне не терпелось выяснить, почему Эван уделял столько внимания бумагам. Я развернула первую. Ее я уже видела, и написана она была более чем знакомым аккуратным почерком – порядок машин на фатальную гонку. На втором же листе было написано нечто новое, что – я была в этом уверена – могло очень сильно заинтересовать мою хозяйку.

– Спасибо, Эван, – поблагодарила я. – Мне кажется, это понадобится леди Хардкасл. Думаю, это именно то, что ей надо.

– Надеюсь, ради этого стоило терять работу.

– До этого не дойдет. Бумаги у меня, так что миссис МакЛелланд теперь ничего не докажет. И я позабочусь о том, чтобы мистер Спинни узнал, что ты работал на нас, даже если она пожалуется. Так что она ничего тебе не сделает.

– Только превратит мою жизнь в каторгу.

– Это она пытается сделать со всеми. И мы с ней скоро разберемся.

– Его светлость не станет ничего делать. Он считает ее лучшей домоправительницей в мире.

– Посмотрим, – сказала я и, вновь сложив бумаги, приложила их к фото. – Только не вздумай делать резкие движения и удирать отсюда. Нам может еще понадобиться твоя помощь.

Гаджер подавленно фыркнул, и я оставила его собираться с силами.

* * *

Закрыв за собой дверь в винный погреб, я прошла к лестнице для прислуги, все еще прижимая к себе похищенные предметы. Мимо меня по своим делам прошли несколько младших слуг. Я не увидела никого знакомого, пока не завернула за последний угол, где врезалась в Бетти Баффри, которая шла мне навстречу. Она плакала. День явно выдался слезливым.

– Ах, – сказала она, – это вы, Фло. Простите.

– А что случилось, Бетти, fach? – спросила я.

Горничная Розамунды громко шмыгнула носом и вытерла глаза рукавом платья.

– О, Фло! – вновь зарыдала она, обхватив меня руками.

Я как можно осторожнее постаралась довести ее до лестницы, где помогла ей сесть.

– Расскажите же, что произошло? – попросила я.

– Старая корова вернулась из заключения, – объяснила девушка сквозь всхлипывания. – Я сказала ей, что все тщательно обдумала и, принимая во внимание все произошедшее, мне надо думать о собственной репутации. Я сказала ей, что поработаю до тех пор, пока она кого-нибудь не найдет, но что начинаю искать новое место.

– Но это же здорово! – воскликнула я. – Умница.

– Да, все было бы хорошо, если бы она не заявила: «Если ты так решила, несчастная вероломная проститутка – это у нее хватает наглости называть меня проституткой после всего, что случилось! – то можешь убираться прямо сейчас. Ты мне не нужна. До Лондона доберешься сама. И если не заберешь свое барахло до конца месяца, я продам то, что поценнее, а остальное отдам в церковный благотворительный фонд». Так что я осталась на бобах, Фло. Без работы, без дома… – Баффри вновь захлюпала носом.

Решение лежало на поверхности. И для меня, и для любого, кто не сидел, заливаясь слезами, на ступеньках и не вытирал нос рукавом платья.

– Не хочу показаться грубой, Бетти, но как быстро – по-твоему – ты можешь прекратить рыдания и взять себя в руки? – спросила я.

– Что? – пробормотала Бетти сквозь новые всхлипывания.

– Уверена, что мы сможем найти тебе работу ровно через пять минут. Правда, торопиться некуда, и эта работа будет ждать тебя даже до конца месяца, но, знаешь ли, «Куй железо…» и все такое.

– Что? – спросила горничная еще раз.

Я протянула ей свой носовой платок.

– Вытри глаза, высморкайся и иди за мной, – велела я. – Новая работа ждет тебя наверху. И давай побыстрее. Нет, можешь оставить платок себе. У меня есть еще один.

* * *

Когда мы пришли в библиотеку, Бетти уже немного успокоилась, хотя глаза у нее все еще были припухшими. Леди Хардкасл и мисс Титмус все еще сидели в своих креслах.