– Я полагаю, Энни, тебе может показаться смешным, что мне так понравился Фред, хотя он такой непохожий на тот тип мужчины, про которого я говорила, что выйду за него замуж высокого, худощавого. Но, как бы там ни было, я не хотела бы, чтобы Фред был высокий и худощавый, потому что как бы тебе сказать он тогда не был бы Фредом. Конечно, – думала Диана с определенной грустью, – мы будем ужасно этакой пухленькой парой. Но, в конце-то концов, это лучше, чем если один из нас высокий и худой, а другой низенький и толстенький. Вроде Моргана Слоуна и его жены. Миссис Линд говорит, что, когда видит их вместе, вечно вспоминает выражение «долго ли коротко».

«Хорошо, – сказала себе Энни этим вечером, причесываясь перед зеркалом в золотистом обрамлении, – я рада, что Диана так счастлива и довольна. Но, когда придет мой черед если когда-нибудь придет, я думаю, у меня будет что-то более волнительное. Но и Диана тоже так думала когда-то. Я помню, как она то и дело говорила, что никогда не обручится, как это бывает у всех. «Он», мол, должен совершить что-то яркое, чтобы завоевать ее. Но она изменила свое мнение. Может быть, и я тоже изменю? Нет, я нет. Я решила, что нет. Ой, по-моему, эти помолвки ужасно расстраивают, когда они случаются с близкими подругами».

Наступила последняя неделя августа. Мисс Лаванда выйдет замуж. Две недели спустя Энни и Гилберт уедут в Редмонд, в колледж. Через неделю миссис Рэйчел Линд переедет в Зеленые Крыши и перевезет с собой лары и пенаты в бывшую гостевую комнату, которая была уже готова к ее приезду. Она распродала на аукционе все лишнее, ненужное, и теперь занималась сходной работой – помогала упаковать вещи Алленам. В следующее воскресенье мистер Аллен наметил дать прощальную службу. Старый порядок менялся очень быстро, уступая место новому, и Энни, несмотря на свою взволнованность и счастье, чувствовала грусть.

Перемены не обязательно только приятны, но это дело нужное, философски заметил мистер Харрисон. Два года это, в общем, много, не хватало, чтобы за это время все оставалось как было. Так все может и мхом зарасти.

Мистер Харрисон курил у себя на веранде. Жена в порядке самопожертвования разрешила ему курить в доме, только у открытого окна. Мистер Харрисон оценил эту уступку и, со своей стороны, принял решение курить вне дома, на воздухе. Так взаимная добрая воля одержала победу.

Энни пришла к Харрисонам попросить желтых георгинов. Этим вечером они с Дианой собирались пойти в Обитель Эха и помочь мисс Лаванде и Шарлотте Четвертой в последних приготовлениях к завтрашней церемонии. У самой мисс Лаванды никогда не было георгинов, потому что она не любила этих цветов, к тому же они не подходили по стилю к ее уединенному и старомодному саду. Но после «грозы дядюшки Эйба» цветов в Эвонли и соседних деревнях этим летом было мало, и Энни с Дианой подумали, что желтые георгины, если их поставить в какой-нибудь кремого цвета каменный горшок, обычно используемый для приготовления пончиков, то они будут тем что нужно в темном углу каменного дома под лестницей, на фоне красных обоев.

– Мне кажется, вы начинаете занятия в колледже через пару недель? – продолжал мистер Харрисон. Что ж, нам с Эмили придется сильно поскучать по вам. Да, вместо вас здесь будет миссис Линд. А что, незаменимых людей не бывает.

Иронический тон мистера Харрисона невозможно передать на бумаге. Несмотря на близкие отношения его жены с миссис Линд, самое лучшее выражение, которое можно было бы подобрать для характеристики отношений между миссис Линд и мистером Харрисоном, это соблюдение вооруженного нейтралитета.

– Да, через две недели, – ответила Энни. – Умом я рада этому, а сердцем очень сожалею.

– Я думаю, вы соберете в Редмонде все почетные бумаги, которые до вас не собрали.

– Постараюсь получить одну-две, – призналась Энни, – но такие вещи для меня не имеют такого большого значения, как то, что я сделала два года назад. Что я хочу почерпнуть во время обучения в колледже, так это приобрести знания о наилучшем образе жизни и о том, как эти знания можно лучшим образом применить в жизни. Я хочу научиться понимать других людей и помогать им и себе.

Мистер Харрисон понимающе кивнул.

– Да, это мысль. Вот для таких вещей и должны быть колледжи. А то плодят степени и тщеславие, а до других вещей и руки не доходят. Вы правы. Я так думаю, что колледж не принесет вам большого вреда.

Собрав какие можно цветы в своих садах и у соседей, Диана и Энни к вечеру поехали в Обитель Эха. Там все дышало предстоящим событием. Шарлотта Четвертая летала по дому и саду с таким проворством, что ее голубые банты можно было видеть, казалось, в нескольких местах одновременно.

– Слава Богу, что вы приехали, – обрадовалась она, – потому что тут столько дел. Глазурь на этом пироге никак не схватывается… Серебро перечистить опять… Чемодан из конского волоса упаковать опять же… Для салата наловить петухов и кур, они как нарочно не даются, мисс Ширли, мэм. А мисс Лаванде сейчас вообще ничего нельзя доверять делать. Спасибо хоть мистер Ирвинг пришел и увел ее в лес погулять. Ухаживания ухаживанием, это хорошо, мисс Ширли, мэм, а когда влезают в готовку и уборку, все дело портится. Это я так думаю, мисс Ширли, мэм.

Энни с Дианой работали так старательно, что к десяти часам даже Шарлотта Четвертая была удовлетворена сделанным. Она сплела волосы в многочисленные косички и затем отправилась спать.

– Я все равно уверена, что ни на мгновенье не засну, мисс Ширли, мэм. Буду бояться, что в последнюю минуту что-нибудь случится. Крем не взобьется. Или с мистером Ирвингом случится удар, и он не выберется из него.

– У него ведь не бывает такого, правда? – спросила Диана, и на ее щеках заиграли ямочки. С точки зрения Дианы, Шарлотта Четвертая была если не произведением искусства, то предметом внимания.

– Тут дело не в том, бывает или не бывает, – важно разъяснила Шарлотта Четвертая. – Это дело просто случается и на тебе. Удар с каждым может быть. Откуда узнаешь. Мистер Ирвинг очень похож на моего дядю, у которого раз было, он как раз за обедом сидел. Но может быть, всё пройдет как надо. В этой жизни надо надеяться на лучшее, а готовиться к худшему и принимать, что тебе Бог посылает.

– Единственно, чем я озабочена, это тем, что завтра не будет ясной погоды, – сказала Энни. – Дядюшка Эйб предсказал дожди на середину недели, а после той грозы я не могу не верить в то, что предсказывает дядюшка Эйб.

Энни, которая лучше Дианы знала, как обстояло дело с предсказанием грозы дядюшкой Эйбом, не сильно расстроилась, услышав это. Она спала в эту ночь сном праведника и усталого человека, но была разбужена Шарлоттой Четвертой в необычно ранний час.

– Ой, мисс Ширли мэм, так ужасно, что я бужу вас так рано, – послышался через замочную скважину голос Шарлотты Четвертой, в котором слышались слезы, – но еще столько дел и, мисс Ширли мэм, я боюсь, пойдет дождь, и я хочу, чтобы вы встали и посмотрели, пойдет или нет.

Энни подлетела к окну, тщетно надеясь, что Шарлотта Четвертая таким образом просто хочет побыстрее поднять ее с постели. Но, увы, небо не сулило благоприятной погоды. Под окном лежал сад мисс Лаванды, который был отнюдь не залит солнцем, а был мрачен, и воздух стоял недвижен. Небо над пихтами потемнело, по нему наплывали сумрачные облака.