— Найдите ее, — прозвучало как-то обреченно.

Тревожный беспомощный взгляд, казалось, вот-вот прорвет оборону, выстроенную Дымовым, и слабая надежда еще теплилась в душе. Но Стас оставался непоколебимым, чего в принципе и стоило ожидать от этого безжалостного хищника.

— Я? Думаешь, мне заняться больше нечем? — он не подбирал слова и не стеснялся в выражениях, говорил все, что думал, прямо в лицо. И неважно, кто перед ним — сильный мужчина или слабая женщина. — Поиски судьи не входят в мои обязанности, я расследую совершенно другие дела. И если все так, как ты говоришь, то ее уже наверняка ищут, — предпринял еще одну попытку отвязаться, чем очень задел Таню.

Ее терпение лопнуло, и чувства все же взяли верх. Злость и непонимание съедали ее изнутри и возмущению не было предела. Куликова столько раз закрывала глаза на хамское поведение Дымова, не обращала внимания на его фамильярности, но сейчас она уже достигла точки кипения. Татьяна действительно удивлялась, как можно быть таким непробиваемым и бессердечным?

— Кто? Агапов ваш? Да вы совсем очерствели, зажрались в этой Москве! А если ее сейчас убивают? А вы даже задницу поднять не хотите, чтобы что-то предпринять! В вас хоть что-нибудь человеческое осталось, а? Нет, вам же плевать на чужие проблемы, на все плевать! Неужели вас, кроме денег, вообще ничего не интересует? Может, вам заплатить? Тогда вы работать будете? — не контролируя себя, Таня пыталась воззвать Стаса к совести.

Брови ее были нахмурены, а большие серые глаза блестели болью и отчаянием. Она уже не могла сдерживать свой эмоциональный порыв.

Но совесть Дымова спала непробудным сном. Он подошел к Куликовой почти вплотную и, нагло ухмыльнувшись, сказал:

— Денег не хватит.

Горькая улыбка исказила Танино лицо. Она настолько разочаровалась в этом человеке, что продолжать разговор было уже бессмысленно, но остановиться она не могла.

— Да вы людей должны защищать, вы помогать им должны. А вы… Если работать не хотите, зачем нацепили эту форму? Только позорите…

Смотрел на ее шевелящиеся губы и уже не слышал ни единого слова. Звук как будто отключили. Поддавшись неизвестному порыву, прижал ее к стене и впился поцелуем в чуть приоткрытый рот. От неожиданности Таня сомкнула губы, непроизвольно ответив на поцелуй. Дыхание перехватило, а сердце ушло в пятки.

Дымов жадно сминал ее алые губы, такие теплые и мягкие. Не удержался и, скользнув глубоко в рот, дотронулся до ее языка своим. И будто обжегся. Казалось, что разряд электрического тока пронзил все тело насквозь.

Таня резко оттолкнула Стаса и ошарашенно посмотрела на него.

— Вы с ума сошли?!

— Это чтоб ты наконец заткнулась, — пытаясь восстановить дыхание, ответил Дымов.

Куликовой показалось, или перед ней сейчас стоял настоящий Стас? Впервые она видела, как пылают его глаза. От холодного металлического взгляда и невозмутимого спокойствия не осталось ни капли. Безумный огонь желания, и ничего больше.

Замахнулась, чтобы отвесить звонкую пощечину, но Дымов поймал ее руку и, вновь пригвоздив к стене, принялся страстно терзать сладкие губы. Властно ворвался в открытый рот и, втянув ее горячий язык в себя, начал нежно его посасывать. А Таня словно ждала, когда же он это сделает, охотно отвечала на требовательные, жаркие поцелуи.

Чувствуя, как кровь мгновенно закипает во всем теле и сосредотачивается в паху, Стас с бОльшим остервенением ласкал ее податливые губы, упиваясь этой близостью. Мышцы заныли от нестерпимого желания, и он провел рукой вдоль бедра, задирая платье выше. Ощутив нежную кожу под своей горячей ладонью, рефлекторно сжал ее ногу и теснее прижал к себе. Какое-то помутнение рассудка. Наваждение.

«Черт! Черт! Черт! Что ты делаешь?» — молотком стучало в Таниной голове, но все мысли вмиг улетучились, когда он начал так пылко ласкать ее тело. Волна возбуждения внезапно захлестнула ее, и женщина сама испугалась своих собственных чувств. Никогда прежде она не испытывала такое дикое вожделение, опьяняющее сознание.

Поняв, что Таня уже не сопротивляется, Дымов чуть ослабил хватку и, положив ладони на ее талию, теснее прижался к ней всем телом, чтобы ощутила вмиг затвердевший член и осознала всю серьезность его намерений.

Она обвила руками его шею и, едва касаясь, провела ноготками по жестким волосам, отчего Стас глухо простонал ей в самые губы. Тысячи мелких электрических импульсов пронзили каждую клеточку тела, и он лихорадочно скользнул руками вверх, касаясь манящей груди, скрываемой под плотной тканью. Платье и бюстгальтер мешали ему в полной мере насладиться прелестями женских форм, почувствовать нежные соски, хотя Дымов был уверен, что они уже набухли от возбуждения. Несильно сжав ее грудь, он еле поборол в себе желание сорвать нахрен эту гребаную одежду и попробовать ее кожу на вкус.

Таня не выдержала и выгнулась навстречу этим любовным ласкам. Сладостный трепет, волновавший душу, отзывался сильной пульсацией внизу живота. Казалось, что вожделение уже достигло своего предела, но, как только Стас приспустил платье с плеча и принялся покрывать страстными поцелуями обнаженные участки тела, женщина поняла, насколько сильно ошибалась. Возбуждение росло все стремительнее, опаляя диким огнем изнутри. Протяжные стоны срывались с губ, Таня просто не могла себя контролировать. Какой вообще может быть контроль, когда этот дерзкий мужчина наглым образом пытается подчинить ее себе, и ему с успехом это удается? Куликова бесстыдно запустила руки под его китель, отмечая при этом, как напрягается каждый мускул от ее смелых действий. Она гладила все, до чего только могла дотронуться, надавливая подушечками пальцев, а затем, чуть впиваясь ногтями, заводя этим мужчину все больше и больше.

Дымов, будто сорвавшись с цепи, лихорадочно водил языком по нежной шее, оставлял багровые засосы и одновременно массировал грудь. Но мышцы уже болезненно сводило от безумного желания, и Стас, не вытерпев, вновь скользнул вдоль бедра и, оттянув влажные трусики, проник в разгоряченное лоно одним пальцем, затем вторым и чуть не сошел с ума от переполнивших вмиг эмоций. Громкий женский стон, раздавшийся практически над самым ухом, заставил сердце стучать в разы быстрее. Блядь, она его ждет, просто жаждет, когда он войдет в нее до самого основания, полностью заполнив собой. Крышу сорвало окончательно. Резко вынул пальцы и потянулся к ремню, чтобы наконец освободить пульсирующий член и слиться с Таней в единое целое, ощутить, как ее упругие мышцы крепко сжимают его напряженную плоть…

Внезапный стук в дверь, как ушат ледяной воды, моментально вернул обоих в реальность. На пороге появился новенький оперативник и, держа в руках папку, спросил:

— Станислав Михайлович, я не вовремя?

Дымов готов был зарычать от злости, но сдерживал себя из последних сил. Еще несколько секунд, и он бы убил своего подчиненного прямо на месте. «Какого хуя? Какого блять хуя?» — хотелось задать только этот вопрос.

— Стучать не учили? — сквозь зубы процедил он и гневно посмотрел на лейтенанта.