— Не Рамзи! — завопил Лагган, перекрывая наглый гогот последнего. — Я имел в виду Бродика.

— Ты сказал святому отцу о моей любви? Кому еще проболтался?

По мнению Бродика, вопрос не заслуживал ответа. Он спокойно попросил Джиллиан повторить, что она его любит.

— Бродик, сейчас не время…

— Именно сейчас.

— Мои признания не предназначались для чужих ушей, — оскорбилась девушка.

— Ты любишь меня?

Стыдясь сказать правду перед посторонними, жадно ловившими каждое слово, она опустила голову.

— Я не желаю обсуждать сердечные дела в подобных обстоятельствах.

Но от Бродика не так легко было отделаться.

— Ты любишь меня? — настаивал он, сжимая ее пальцы.

— Ты сам знаешь, — прошептала Джиллиан.

Бродик торжественно скинул край пледа с плеча и накрыл их соединенные руки. Только сейчас Джиллиан поняла, что происходит, и в панике попыталась освободиться. И разумеется, безуспешно. Уже через несколько мгновений она поняла бесплодность борьбы и успокоилась. Так или иначе, ее сердце принадлежит ему.

Глядя в ее глаза, Бродик приказал:

— Скажи вслух!

Джиллиан упорно молчала. Но разве переупрямишь Бродика?

— Я должен слышать, Джиллиан. Не перечь мне!

Джиллиан съежилась под неотступными взорами мужчин. Слишком хорошо она успела узнать, каким упрямым может быть Бродик. Он не оставит ее в покое, пока не добьется своего. Кроме того, она все равно не сумеет скрыть своих чувств, и если он желает снова и снова упиваться сознанием того, как она преданна ему, так и быть. Она все равно проиграла сражение, но в конце концов… в конце концов победа все равно останется за ней.

— Я люблю тебя, — едва слышно прошептала она.

— Теперь и навсегда?

Джиллиан помолчала и словно бросилась с обрыва головой вниз, оставив позади волнения и страхи.

— Да.

— И я стану чтить и защищать тебя, Джиллиан, — поклялся Бродик, рывком привлекая ее к себе. Джиллиан едва успела заметить, как отец Лагган поднял руку и начертил в воздухе крест.

Она не нашла сил противиться, когда Бродик нагнул голову, чтобы коснуться ее уст поцелуем. В каждом его прикосновении сквозила неосознанная властность собственника, получившего наконец желаемое. Он провел кончиками пальцев по ее щеке, и девушка на мгновение забыла обо всем. Казалось, она даже не слышит приветственных криков, звеневших в воздухе, и, когда Бродик разжал руки, ей пришлось схватиться за луку седла, чтобы не свалиться на землю. Джиллиан принялась поспешно приглаживать волосы, пока Бродик заправлял конец пледа за пояс. Она в очередной раз ждала от него объяснений и, как всегда, не дождавшись, обернулась к отцу Лаггану.

— Да пребудет с тобой Господь, — пожелал он. Рамзи, ухмыляющийся, словно разбойник, укравший толстый кошель, набитый золотом, хлопнул Бродика по плечу.

— Сегодня же вечером и отпразднуем!

— Что именно? — удивилась девушка.

— Ну как же! Ты выполнила свой долг перед церковью. Теперь отец Лагган удовлетворен.

— Значит, мы можем продолжать путь?

— Конечно!

И, опасаясь потока новых вопросов, Рамзи поспешно обратился к священнику:

— Отец, вы отобедаете с нами сегодня?

— Я обещал лэрду Макхью заехать к нему, но если на обратном пути меня не застанет ночь, с радостью воспользуюсь твоим гостеприимством. По чести признаться, старые кости ноют и требуют мягкой постели. Пустой мягкой постели, — подчеркнул он, недовольно зыркнув в сторону Бродика.

— Обещаю, что пустая мягкая постель будет вас ждать, — с улыбкой заверил Рамзи.

Наградив Джиллиан очередным сочувственным взглядом, отец Лагган неожиданно выпалил:

— Еще есть время… бывали случаи, когда… словом, если девушка вдруг передумает, никто ее не осудит. Леди Джиллиан, если ты пожалеешь о своем решении… то есть если придешь в себя и опомнишься, поняв всю глупость…

— Но, отец, что сделано, то сделано. Да будет так! — вмешался Рамзи.

Плечи священника устало опустились.

— Предупреждаю, лэрд Бьюкенен, я глаз с нее не спущу.

— Означает ли это, что вы нарушите клятву и вернетесь во владения Бьюкененов? — рассмеялся Рамзи. — Я еще помню, как вы твердили Йену Мейтленду, что все Бьюкенены язычники и ноги вашей не будет на их землях.

— Я еще не выжил из ума и не потерял память, — огрызнулся священник. — Однако и обязанности, порученные мне пресвятой нашей церковью, выполнял и выполнять буду! И отныне стану каждый месяц справляться о леди Джиллиан, и если узрею, что она несчастна и тает на глазах, ты ответишь передо мной и Богом, лэрд! Запомни мои слова! Тебе досталось настоящее сокровище, и попробуй только не оценить его по достоинству!

И, разразившись столь неожиданно страстной речью, отец Лагган взял лошадь под уздцы и повел прочь, сквозь толпу воинов.

— Господь с вами, — кивнул он на прощание. Джиллиан проводила его глазами, но Бродик дернул узду, чтобы привлечь ее внимание, и провел рукой по каштановым локонам.

— Я обещаю хорошо с тобой обращаться, — поклялся он.

— Постараюсь, чтобы именно так и было. Ну что, едем?

Бродик знаком велел Дилану скакать впереди и что-то сказал Рамзи. Джиллиан заметила, как командир поскакал к скалам. До смерти испугавшись, она развернула кобылу, и не успели мужчины оглянуться, как она была уже на полпути к противоположному склону.

— Куда это она, черт возьми? — недоумевал Бродик, пустив коня в галоп. Он в два счета догнал Джиллиан, схватился за поводья и попытался остановить ее. Но та оттолкнула его руку и вновь пришпорила животное.

— Ты не туда едешь.

— А что, нужно спуститься по тому обрыву? — охнула она.

— Но, Джиллиан, не…

— Я не сделаю этого.

— Позволь же объяснить, — терпеливо начал Бродик.

Позже он клялся, будто в жизни не видел, чтобы кто-то двигался с подобной быстротой. Видя, что он не собирается отпускать поводья, Джиллиан соскользнула с кобылки и умчалась, прежде чем он успел объяснить ей необходимость срезать путь. Он едва успел поймать ее.

— Да что это ты вытворяешь?

— Ничего особенного. Иду. Хочу немного размяться.

— Дай мне руку.

— Ни за что.

— Это не обрыв, — сообщил Бродик.

— Я найду дорогу поровнее.

— Хорошо, — согласился он. Девушка застыла на месте.

— Ты это серьезно? Не станешь меня заставлять?

— Ну конечно, нет! Все будет, как хочешь ты.