– Это было тщательное расследование. Мы не шли по пути наименьшего сопротивления.

– Да, конечно. – Он начинает читать по бумаге: – Восемь тысяч допросов, двенадцать сотен показаний, более миллиона человекочасов… и большая часть потрачена на моего клиента.

– Мы отработали все основные версии.

Грач явно к чему-то клонит.

– А были другие подозреваемые, которых вы оставили без внимания?

– Ничего серьезного.

– А как же Джерри Брандт?

Я чувствую, что теряю уверенность.

– Какое-то время он вызывал наш интерес.

– А почему вы отказались от этой версии?

– Мы провели исчерпывающее расследование…

– А может, вы просто не смогли его найти?

– Джерри Брандт был известным наркоторговцем и грабителем. У него имелись связи в преступном мире, которые, как я полагаю, и позволили ему скрыться.

– Это тот самый человек, который оказался на фотографии перед Долфин-мэншн в день исчезновения Микки?

– Совершенно верно, сэр.

Теперь он отворачивается от меня и обращается к более широкой аудитории:

– Человек, который ранее был привлечен по делу о сексуальном домогательстве в отношении несовершеннолетней?

– Своей девушки.

– Потенциальный насильник, которого видели возле Долфин-мэншн, но которого вы не сочли достаточно серьезным подозреваемым, чтобы потрудиться его найти. Вместо этого вы сосредоточили расследование на моем клиенте, добропорядочном христианине, у которого никогда не было неприятностей с законом. А когда вы получили улики, свидетельствующие о том, что Микаэла Карлайл может быть жива, вы решили их скрыть.

– Я поставил в известность свое начальство.

– Но не его адвокатов.

– При всем уважении, сэр, в мои обязанности не входит помощь адвокатам.

– Вы совершенно правы, мистер Руиз. В ваши обязанности входит поиск истины. А в данном деле вы предпочли эту истину скрыть. Вы не обратили внимания на важные улики или, что еще хуже, утаили их, так же как пренебрегли Джерри Брандтом в качестве подозреваемого.

– Это не так, сэр.

Грач раскачивается на каблуках.

– Инспектор, требование о выкупе было фальшивкой?

– Не знаю.

– Вы можете поставить свою карьеру… – Он поправляется: – Свою репутацию и, что еще важнее, свободу моего клиента на то, что Микаэла Карлайл была убита три года назад?

Пауза затягивается. Что я могу сказать, кроме правды?

– Нет.

Даже Грач ошеломлен. Он молчит и собирается с мыслями.

– Значит, вы верите, что она может быть жива?

– Пока не найдено тело, шанс всегда остается.

– А после получения требования о выкупе стала ли эта возможность более вероятной?

– Да.

– Больше вопросов нет.

Я не смотрю на Кэмпбелла, Эдди Баррета, Говарда Уэйвелла. Я смотрю прямо перед собой и выхожу из зала суда. В левом внутреннем кармане пиджака, соревнуясь с сердцем, начинает вибрировать телефон.

В мобильном звучит голос Джо:

– Я только что услышал новости по радио. Они нашли в реке тело.

– Где?

– Где-то недалеко от Собачьего острова[96].

Вот как это выглядит: тусклый день, среда, сильный ветер, вода бьется об опоры пирса Тринити. Драга тяжело осела в воде, костлявые руки ее кранов подняты вверх, черные трубы тянутся по всей палубе. Из-за прожекторов коричневая вода кажется молочно-белой. Два водных полицейских «Зодиака», обтянутые прорезиненным брезентом, с деревянными днищами, борются с приливом, таща за собой пластиковые понтоны.

Профессор останавливает машину в переулочке, упирающемся в набережную там, где река Ли впадает в Темзу. В этом месте ширина реки составляет двести ярдов, и на дальнем берегу на фоне кашеобразного неба вырисовывается Купол Тысячелетия[97].

На середине наклонных металлических мостков, ведущих к пирсу, стоит группа следователей. От нее отделяется «новичок» Дэйв. У него дрожат руки, словно он никак не может выбрать, что ему сделать: плюнуть мне в лицо или съездить по нему кулаком.

– Проваливай! Убирайся к черту! – кричит он, брызгая слюной. Естественно, он ненавидит меня из-за того, что случилось с Али.

Я смотрю через его плечо на полицейских водолазов, готовящих свое оборудование.

– Кого они нашли?

Он толкает меня в грудь. Никто здесь не хочет меня видеть. Я аутсайдер, изгнанник, хуже того – предатель. Дэйв облизывает губы. Я хочу выразить ему свое сожаление, но комок в горле не дает мне говорить. Остальные следователи собрались вокруг нас, как зрители мальчишеской драки. Джо пытается вмешаться:

– Али это не понравилось бы. Просто скажите нам, кого вы нашли.

– Да пошел ты!

Я пытаюсь убрать Дэйва с дороги, но он хватает меня за руку и с силой толкает на кирпичный забор. От удара по почке я складываюсь пополам. Дэйв стоит надо мной с диким, потерянным видом, по подбородку стекает кровь из прокушенной губы.

То, что происходит дальше, безусловно, нельзя назвать изящным. Я хватаю его за промежность и крепко сжимаю пальцы. Дэйв стонет высоким голосом и падает на колени. Я не отпускаю его.

Он поднимает кулаки, словно желая вбить меня в землю, но я только сильнее сжимаю его хозяйство. Он корчится от боли, не в силах даже поднять головы. Я дышу ему прямо в ухо:

– Не обращайся со мной плохо, Дэйв. Ты же один из хороших парней.

Отпустив его, я сажусь, прислонившись к стене, и смотрю на темную гладкую воду. Дэйв подсаживается ко мне, с трудом переводя дыхание. Я смотрю на остальных следователей и прошу оставить нас вдвоем.