«Ты чего…»

«На фига ты…»

«Совсем охренел…»

Слова скользнули мимо ушей Керли: малозначительные моменты, поглощенные насущной проблемой, решение которой было у него в руках.

Замахнувшись, он описал топором широкую плавную дугу, едва не чиркнув по потолку, и, грациозно расслоив воздух в кухне надвое, до упора утопил лезвие между лопаток получателя.

Плечо содрогнулось отдачей.

Мо изрыгнул кровавую массу и ткнулся мордой в столешницу.

Ларри был балаболом. А Мо был настоящим идеологом.

Сейчас Керли сказал Ларри:

– Не тащись еле-еле. Не привлекаем внимания.

Ларри, надолго теперь расставшийся со снисходительной командирской улыбочкой, прибавил газу.

Рука у Керли все еще ныла отголоском от удара. Не от широкого замаха, но от резкой остановки по прибытии топора в пункт назначения. Он потер локоть, который словно источал жар, как недавно выключенная электролампочка.

В багажнике машины, связанный и с кляпом во рту, лежал Хасан, съежившись, будто пытаясь удержать жизнь внутри.

* * *

В зависимости от контекста «внизу» означало в Риджентс-Парке разное. «Внизу» могло означать архив; «внизу» также могло означать подземную парковку. Было и еще одно «внизу», намного ниже, «внизу» значительно более глубокого залегания, чем высота самого здания. И очутиться в этом «внизу» не хотелось никому.

Подземный Лондон, в центральной части города, ненамного уступает размером Лондону надземному. Некоторые элементы этой инфраструктуры открыты для посещения публикой; в первую очередь, разумеется, метро, а также определенные достопримечательности, такие как бункер Черчилля и различные прочие бомбоубежища. Но есть и другие сооружения. Их кодовые названия – «Бастион», «Вал», «Цитадель», «Пиндар» – время от времени становятся известны широкой общественности, однако сами они скрыты от посторонних глаз; все они входят в комплекс «Крепость „Лондон“» и вместе с системой подземных ходов и туннелей образуют инфраструктуру кризисного управления, призванную обеспечить защиту и безопасность не столько жителей столицы, сколько правительственных организаций, в ней оперирующих. Если произойдет катастрофа, будь она биологической, ядерной, природной или вызванной гражданскими беспорядками, именно из этих укрытий станут осуществлять командование и контроль за происходящим. Эти опорные пункты являются основополагающим элементом топографии Лондона, хотя ни в одном атласе-путеводителе их не найти.

Помимо этого, под землей есть и другие секретные объекты, о которых известно еще меньше, типа тех, что размещаются под Риджентс-Парком.

Лифт ехал медленно, но так и было задумано. Каждого, кто попадал сюда против собственной воли, долгий спуск заставлял (если они были в сознании) нервничать и чувствовать свою незащищенность. Диана Тавернер же коротала время, всматриваясь в свое отражение. Для женщины, которая спала четыре часа в течение последних тридцати, она выглядела неплохо. С другой стороны, именно в моменты кризиса она всегда чувствовала себя особенно полноценно. Даже в периоды сравнительного затишья она не позволяла себе расслабиться: ее обычный распорядок (работа – спортзал – работа – винотека – работа – дом) не оставлял много времени на такие вещи, как сон. Сон не являлся приоритетом. Сон означал временную утрату контроля. Пока спишь, всякое может случиться.

Всякое может случиться и пока бодрствуешь. Один из ее агентов, Алан Блэк, убит; убит отморозками из «Гласа Альбиона». После такого в любой другой операции была бы поставлена точка, она развалилась бы словно карточный домик. Потом началось бы внутреннее расследование. Гибель агента всегда пускает круги по воде. Порой эти круги превращаются в волны, в которых идут на дно карьеры.

Но в данном случае игра шла по московским правилам: сверхсекретная операция на чужой территории. В личном деле Блэка говорилось, что он уволился из Конторы в прошлом году и до его внедрения у них с Тавернер состоялась одна-единственная очная встреча. Компашка диванных нациков, именуемая «Глас Альбиона», находилась вне поле зрения спецслужб и до внедрения и начала активности Блэка насчитывала в своих рядах полторы калеки. Подробности операции (явочный адрес, имена сообщников Блэка, их транспорт) не зафиксированы ни в одном служебном документе, не говоря уж – упаси боже – об эфире. Вчерашний доклад Ограничениям был довольно расплывчат: «сбор информации» – это далеко не наблюдение или оперативная разработка, так что, если «Альбион» внезапно сорвался с поводка, прокол не будет поставлен Тавернер в вину… Все это выглядело несколько натянуто, однако Тавернер доводилось латать и не такие дыры в оперативных мероприятиях. Правильно составленный отчет куда весомее любых оперативных умений и навыков.

Лифт замедлил ход и мягко остановился. Диана Тавернер вышла в коридор, разительно отличающийся от коридоров в надземной части здания. Стены здесь были из голого кирпича, а цементный пол испещрен выбоинами и лужицами. Где-то капала вода. Поддержание царящей здесь атмосферы требовало определенных затрат. Тавернер считала, что все это выглядит чересчур театрально, однако эффективность декораций была доказана на практике.

Ник Даффи дожидался, прислонясь к двери. В двери был глазок, сейчас ослепленный задвижкой.

– Без эксцессов?

Ответ читался в самой позе Даффи, тем не менее он его озвучил:

– Как по маслу.

– Вот и хорошо. Берите остальных.

– Остальных?

– Остальных слабаков. До одного.

– Ясно, – ответил он, однако с места не сдвинулся. – Я, конечно, понимаю, что это не моего ума дело. Но все-таки что происходит?

– Совершенно верно. Не вашего ума.

– Понятно. Приступаю к исполнению.

Он направился к лифту, но обернулся, когда она сказала вслед:

– Ник, извините. Как вы, наверное, уже догадались, все пошло через жопу. – Вульгаризм ошарашил саму Тавернер в не меньшей степени, чем Даффи. – Эта ситуация с заложником оказалась не тем, что мы предполагали.

– И к этому причастна Слау-башня?

Она не ответила.

– Господи Исусе, – сказал он.

– Берите их всех. Поодиночке. И вот еще, Ник… мои соболезнования. Вы же дружили. С Джедом Моди.

– Мы когда-то работали вместе.

– По версии Лэма, он споткнулся, упал и свернул себе шею. Хотя…

– Хотя – что?

– Окончательные выводы пока делать рано, – ответила Тавернер. – Но Лэма берите лично. И будьте с ним начеку. Он не так прост, как кажется.

– О Джексоне Лэме мне все известно, – заверил ее Даффи. – На его счету один из моих коллег.

– Тогда вам следует знать следующее… – Она на миг замялась. – Если он причастен к похищению, то скорее исчезнет, чем даст привести себя сюда. Он опытный боец.