– Это было неслыханно, – добавил Иван. – Продолжалось два года, и все было шито-крыто. Почему бы не сказать об этом кому-нибудь?

– Наверное, она думала, что ее не поймут, – сказала я.

Тео кивнула.

– Я верю этому. После награждения я говорила со Стейси и Бритни – оказывается, отец Селии несколько лет назад снова женился, и мачеха Селии лелеяла планы выкинуть ее из дома сразу после окончания школы, а отец работал на корабле и редко бывал дома. Стейси и Бритни сказали, что Селия даже им очень мало что рассказывала, а они были ее единственными подругами.

– А мачеха? – спросила я.

– Я видела ее несколько раз, – ответила Тео. – Коротышка с темными волосами, выглядит вроде милым человеком, но я не очень удивлена, что она таковой не оказалась.

Может, поэтому Такер и Майлз целый год не спрашивали меня ни о чем, когда я сказала, что видела Селию и МакКоя, разговаривающих с матерью Селии? Потому что думали, что я имею в виду ее мачеху? Сколько еще галлюцинаций посетит меня из-за всяческих недопониманий и недоразумений?

– Как так случилось, что никто не заподозрил МакКоя раньше? – спросила я.

– Его три раза подряд избирали в городе директором года, – ответила Джетта. – И кабинет у него – просто загляденье, сплошные награды.

– Кроме того, он чертовски хорошо подчищал за собой следы, – сказал Ян. – Если бы у него не обнаружили ничего дома, он мог бы заявить, что Селия выдумала эту историю. Но его все равно арестовали за попытку задушить босса.

Тео фыркнула:

– Теперь, когда Селия дает показания против него в суде, у них будет куча неопровержимых доказательств ее слов.

– Кто-нибудь знает, как она? Хорошо?

– Ее два года мурыжил психопат, – ответил Арт. – Так что нет.

Только после угрозы порвать шов у меня на голове они наконец-то рассказали мне, что делал Майлз.

– Он стал белым, как мел, – сказал Арт. – Никогда ничего подобного не видел. Потом завопил на меня, чтобы я отключил электричество, подбежал к тебе и стал пытаться приподнять табло. Мы оттащили его, иначе бы его убило током.

Вид у всех них стал неожиданно виноватым.

– Мы хотели помочь тебе, – сказала Тео.

– Мистер Гантри вернулся сразу после этого, – сказал Иван, – с врачами «Скорой помощи» и какими-то другими людьми. Они сняли с тебя табло, но Майлз был еще там, и он так кричал…

– И мистер Гантри велел нам запереть его в раздевалке для мальчиков, чтобы он не наделал глупостей, например, не набросился на МакКоя в присутствии всех этих копов, – закончил Иван.

Я, пытаясь успокоиться, сделала длинный глоток через соломинку из бутылки с «Ю-ху».

– Где он? Я его не видела. Он ведь знает, что я не сплю?

Они обменялись неуверенными взглядами.

– Мы тоже не видели его с тех пор, – призналась Джетта. – Он никому из нас не звонил, не заходил.

– Мы поехали к его дому, но грузовика там не оказалось. – Иван посмотрел на Яна и Тео, те кивнули. – И мы были в «Мейджере», оказалось, на работу он не выходил.

– Думаю, он может быть у Финнегана, – предположил Арт. – Его велели туда не пускать, но это вряд ли остановит его.

– Значит, с момента падения табло никто из вас его не видел?

Они все замотали головами.

Мой желудок словно налился свинцом. Угроза, исходящая от МакКоя, может, и миновала, но существовала еще одна угроза Майлзу.

Такая, с которой мне не справиться.

Мои руки страстно желали подержать магический шар. Ради Чарли. Ради уютной, темной, тихой безопасности. Ради ответов на вопросы, на которые я сама ответить не могла. Ради бегства из этого мира в свой собственный, про который я и так знала, реален он или нет.

Но я продолжала беспокоиться о Майлзе.

Был вечер среды, когда Такер ворвался в мою палату в совершенно мокром от дождя пальто. Прошло шесть дней с момента падения табло, три дня, как я очнулась, а уже завтра к обеду меня должны были выписать из больницы.

– О, наконец-то решил навестить? – Я нанесла последние штрихи на мой новейший карандашный шедевр – изображение тираннозавра. Он напоминал мне о чем-то, но я не могла точно вспомнить, о чем. – Не думала, что придется тебя столько ждать.

– Алекс!

Что-то в его тоне зацепило меня, и я снова подняла на него глаза.

– Что? Что произошло?

– Майлз. Думаю, он поступает совершенно по-идиотски. – Я спустила ноги с кровати и стала нашаривать туфли, принесенные мне мамой.

– Ты с ним разговаривал? Что он сказал?

– Он не ходит в школу. – Такер говорил быстро и отрывисто. – Я увидел его только перед тем, как пришел сюда. Он был у меня – и выглядел страшно испуганным, будто кто-то преследует его. Он извинился. А говорил, заикаясь.

Я вскочила, схватила Такера за руку и потащила к двери.

– Что еще?

– Он… он хотел, чтобы я удостоверился, что у тебя все в порядке. Сказал, сам прийти не может.

Я не стала обращать внимания на невидимые циркулярные пилы, проделывающие дыры в моих внутренностях.

– Дай мне твое пальто.

– Что?

– Дай мне твое пальто. Ты вызволишь меня отсюда.

– Но ты больная!

– Да пусть бы у меня ноги не было, Такер. Мы поедем к дому Майлза, и ты поведешь машину. Дай мне твое пальто.

Такер снял свое пальто и отдал мне. Я надела его, застегнув молнию до подбородка. Волосы собрала в узел и натянула на них капюшон.

– Показывай, куда идти, – сказала я.

Мои обзоры по периметру принесли определенную пользу, но из больницы мы выбрались благодаря умению Такера говорить на языке медиков.

Я знала, что никогда не смогу отблагодарить его за мое бегство из больницы. И за то, что он так беспокоился обо мне, вместо того чтобы рассердиться, когда обнаружил, что мы с Майлзом вместе. Мы добежали по мокрой от дождя автостоянке к черному внедорожнику Такера и выбрались на улицу. Он не спрашивал, что, по моему мнению, происходит. Когда-то они были друзьями. Может, ему уже все было известно.

Я не смогла увидеть табличку при въезде в Ганнибалз-Рест из-за темной стены дождя, но узнала свою улицу по фениксу, сидевшему на знаке «стоп». Даже под дождем его перья пылали красным. Мы въехали в Лейквью-Трейл, и Такер подъехал к дому Майлза. Его грузовик стоял на подъездной дорожке, но «Мустанга» не было.

– Мы должны войти в дом. – Я выскочила из машины.