– Тина, кто это к нам прибыл? – послышался зычный голос. В спальню вошел невысокий кряжистый мужчина с короткой светлой бородкой и неулыбчивыми глазами, тоже голубыми, но более темными, чем у Марты и ее матери. Вот его вид Дерека… нет, не напугал, но шокировал, это точно. – О-о-о… – и тут он увидел лежащую на постели Марту и все остальное напрочь выскочило у него из головы. – Что с ней?

Пришлось Дереку объяснять все сначала.

– Не понимаю, Лесс, почему ей нельзя остаться дома, – жалобно сказала мать Марты, умоляюще глядя на мужа.

Тот внимательно посмотрел на Дерека.

– Как вас зовут, извините? Ага, Дерек, – он запустил пятерню в густые светлые волосы, густо пересыпанные сединой, и изучающе уставился на Дерека, опять-таки безо всякого страха, но явно силясь понять и правильно оценить ситуацию. – Так что, вы считаете, Марту должны посмотреть ваши врачи?

– Да. Уж поверьте, так будет надежнее.

– Понятно. Везите, раз нужно. – Жена Лесса встрепенулась, и он успокаивающе положил руку ей на плечо. – Ты что, мать, не понимаешь, что такое мы и что они? Посмотри на него, – он кивнул на Дерека, – посмотри на его летающую корзину во дворе. Да что там говорить! Они же Пауков сумели одолеть! Пауков! Так что уймись и перестань волноваться. Я уверен, все будет хорошо…

Бывают же разумные люди, подумал Дерек.

– Вот это верно, вот это правильно, – сказал он. – Может, Марта уже завтра или, в крайнем случае, спустя несколько дней будет дома. А если нет, даю слово, что прилечу к вам и расскажу, как у нее дела. А сейчас… вы позволите… – Он сделал шаг к кровати, но Лесс опередил его.

– А вот это для своей дочери я и сам могу сделать, – сказал он и взял Марту на руки. – К этой вашей… машине нести, что ли? Ребятишек во двор сбежалось отовсюду видимо-невидимо. Большинство из них просто стояли вокруг чудесной летающей лодки, которая, впрочем, в отличие от спидера, на лодку вовсе не походила, скорее уж и впрямь на корзину. Однако некоторые, из числа особенно смелых, постепенно подошли поближе и теперь щупали, гладили, крутили все, до чего смогли дотянуться. А один, самый отважный или, может быть, самый бесцеремонный, даже забрался в кабину и сидел там, тыкая пальцем в блестящие кнопки и светящиеся окошки. У ограды видны были и заинтересованные лица взрослых.

– А ну, марш отсюда! – прикрикнул на ребят Лесс, выйдя во двор с Мартой на руках. – Еще сломаете что-нибудь.

Детей как ветром сдуло. Хотя, может быть, их испугал не грозный окрик, а вид шагающего вслед за Лессом Серебряного Человека.

– Вы уж, пожалуйста, поосторожнее там. Прошу… – лепетала Тина. – Ох, доченька моя!

Лесс положил Марту на сиденье и почти насильно оттащил жену от машины. Дерек захлопнул дверцу и, наконец, взлетел.

Он отвез Марту на остров Разочарования и тут же отправил Адамса с Гретой за роботом-диагностом и необходимой аппаратурой. Врач сказал, что энцефалограмма Марты стала еще более странной, и признался, что не может предсказать ни дальнейшего развития событий, ни того, чем они могут завершиться. Посоветовал дать ей хорошенько выспаться, а потом… потом посмотреть. Да, видимо, есть вещи, которые не по зубам даже самой высокоразвитой, почти совершенной медицине.

Все остальные показатели жизнедеятельности организма Марты были в норме, она, казалось, просто спала. Однако прошел час, два, пять, сутки, а девушка не просыпалась. Не произошло этого и на другой день, и спустя неделю. Теперь робот-диагност обследовал ее ежедневно. Кома, сказал он, больше всего состояние похоже на кому, а это такая штука… Прежде всего, непредсказуемая. Может внезапно отпустить человека, казалось бы, сама собой, но может, увы, затянуться надолго, даже на всю жизнь. А пока будем поддерживать силы с помощью внутривенных вливаний, делать мягкий массаж, ежедневную ванну и прочее в том же духе. Ну, и, конечно, наблюдать, очень внимательно наблюдать.

Если бы у робота-врача были руки, а не манипуляторы, он наверняка просто развел бы ими. И еще. Если бы он был снабжен эмоциональным блоком, то, без сомнения, удивился бы, обнаружив, как разительно за время его наблюдения за больной изменилось поведение самого Дерека. Если при первом осмотре он суетился вокруг Марты, выглядел испуганными взволнованным, то в дальнейшем встречал все разочаровывающие сообщения врача на диво спокойно. И даже почти никак не прореагировал на известие о том, что на исходе второй недели энцефалограмма начала успокаиваться. Как будто ему уже было известно об этом! Хотя откуда? Роботы соблюдали врачебную этику гораздо строже, чем люди, и вряд ли Дерек стал бы самостоятельно обследовать Марту, да еще по непонятной причине умалчивать об этом. Да, робот-диагност не удивился, потому что не умел этого делать, но отметил этот странный факт и занес его в долговременную память.

Сейчас киборги устанавливали по всему периметру острова защитные сооружения, которые, свертывая пространство, при необходимости могли накрыть остров непроницаемым защитным колпаком.

С помощью все тех же киборгов Дерек перевез на остров Разочарования все, что нужно для ухода за Мартой и нормальной жизни в дальнейшем, когда она проснется. В чем он нисколько не сомневался. Да и с какой стати?

Ведь на самом деле он твердо знал, что так и будет. И если не говорил об этом роботу-диагносту, то на то у него были свои причины.

Во-первых, объективное обследование никогда не помешает, вот пусть врач и трудится.

Во-вторых… Во-вторых, пришлось бы слишком многое объяснять. К тому же, робот-диагност был в полном смысле слова машиной, лишенной воображения, поэтому некоторые вещи оказались бы выше его понимания.

А ведь существовало еще и в-третьих. Состояло оно в том, что это была тайна не одного Дерека и разрешения разглашать ее он не получил. По правде говоря, и не слишком добивался. Это была его личная жизнь, а она, как известно, штука хрупкая и не любит, когда ее обсуждают с посторонними.

Дерек не только выполнил свое обещание и слетал к родным Марты, чтобы рассказать, как обстоят дела, но уже дважды доставлял на остров Разочарования ее мать. В последний раз она увезла с собой устройство связи – небольшой черный ящик, который помещается в ладони – и теперь по несколько раз в день справлялась у Дерека о здоровье дочери.

Антар не появлялся на острове Разочарования и вообще никак не давал о себе знать. Чему Дерек был даже рад, сейчас у него хлопот и без того хватало. Зато Скалли всегда был тут как тут. Обычно он проводил дни в комнате Марты, лежа на коврике в углу. Только дважды в день Дерек выводил его погулять. Да, Скалли… Похоже, подружка появится у него не скоро. Если он вообще дождется ее.

Да, хлопот у Дерека хватало. Но каждую ночь, когда все успокаивалось и вероятность того, что ему помешают, сводилась к нулю, он удалялся в кабинет, садился перед компьютером, надевал шлем с дерматродами, перчатки и уходил туда, где его ждали… друзья.

После той странной истории с исчезновением Чипа и его запиской, Дерек, выбрав время, накинулся на Цекомпа, учинив ему допрос с пристрастием. Но тот клялся и божился, что никогда, ни за что не позволил бы себе тайком лезть в личную жизнь Дерека. Именно тогда впервые и прозвучали эти слова, которые, в общем-то, соответствовали действительности.