Джоанна подняла голову и увидела, что сквозь толпу к ней энергично проталкивается маленькая женщина с бледным лицом и соломенными волосами, торчащими из-под шляпки. Одета она была во все черное.

– В чем дело, моя дорогая? – участливо и мягко спросила женщина.

– Я приехала из деревни… должна была поселиться здесь, – отвечала Джоанна, еле сдерживая слезы. – Но в доме никого нет, кроме этой ужасной особы, и я не знаю, куда мне теперь идти.

Маленькая женщина с сомнением покачала головой, но в этот момент красноносая снова высунулась из двери и заорала:

– Если ты не слезешь с моего крыльца, я тебя с него скину! Уж я тебе покажу!

– О, что же мне делать! – воскликнула Джоанна, заламывая руки.

Ее отчаянный вид, казалось, заставил маленькую женщину отбросить сомнения – во всяком случае, она решительно подозвала одного из оборванцев и заставила его взять сундук.

– А теперь, моя дорогая, берите сумочку и зонтик – и идите за мной.

– Кто это здесь нахальничает и барабанит в мою дверь?

Джоанна с радостью повиновалась: она последовала бы и за злейшим своим врагом, а эта женщина внушала ей доверие. Перейдя улицу, женщина все так же решительно открыла дверь дома номер восемь, и Джоанна успела разглядеть надпись на медной табличке: «Миссис Бёрд, портниха».

– Проходите, моя дорогая! Нет-нет, с этим паршивцем я сама рассчитаюсь, вас он наверняка обманет.

Джоанна вошла – и оказалась в крошечном коридоре, где царила идеальная чистота. Через мгновение сундук ее тоже оказался внутри, спасительница заперла дверь – и шум толпы стих.

– О, благодарю, благодарю вас! – сказала Джоанна с жаром. – Сколько я вам должна?

– Три пенса, моя дорогая. Это, конечно, многовато, но я не стала с ним торговаться.

Джоанна пошарила в кармане и нашла три пенса.

– Спасибо, моя дорогая! Приятно видеть, что вы сразу расплачиваетесь со своими долгами. Это хороший знак, но – увы! – внешность часто бывает обманчива.

Хозяйка провела Джоанну в гостиную, маленькую, но очень опрятную и ухоженную.

– Садитесь и выпейте чашечку чая. Я как раз собиралась пить чай. Бобби, можно потише?

Последнее замечание было адресовано канарейке, которая во весь голос пела в клетке, висящей на окне.

– Боюсь, вы найдете его голос слишком пронзительным – но мне приходится работать в тишине, и я не обращаю внимания на шум, – сказала хозяйка, кивая на клетку.

– Вовсе нет! – улыбнулась Джоанна. – Я люблю птиц.

– Я очень рада, моя дорогая! Меня ведь тоже зовут – миссис Бёрд[11]. Вряд ли это случайность, впрочем, совпадения – штука обманчивая. Вот ваш чай.

Джоанна с благодарностью приняла чашку и стала пить чай, а миссис Бёрд наблюдала за ней.

– Вы очень красивы, моя дорогая. Если вы простите мне такое замечание – ужасно красивы! Я почти уверена, что при такой красоте вы не слишком счастливы, ибо Боженька не дает нам всего сразу, но надеюсь, что вы хорошая девушка. Выглядите вы прилично, и я просто не могла не прийти вам на помощь – хотя одной лишь внешности доверять не стоит.

– Боюсь, я и впрямь не очень счастлива – а может быть, и не очень хороша, но я вам очень благодарна! – отвечала Джоанна. – Я приехала из деревни в поисках работы и хочу найти приличное жилье. Возможно, вы сможете мне помочь, потому что я никогда не бывала в Лондоне и не знаю, куда мне идти. Мое имя – Джоанна Хейст.

– Может, могу, а может, и не могу! – сказала миссис Бёрд. – От многого зависит. У вас, моя дорогая, странная история, и я не уверена, что верю в нее. Красивые молодые женщины не так уж часто бродят по Лондону подобным образом… РЕСПЕКТАБЕЛЬНЫЕ молодые женщины, я имею в виду. Я должна знать, респектабельны ли вы? То, что вы выглядите респектабельно, еще ничего не доказывает. Ваши близкие знают о том, что вы здесь – или вы сбежали из дому?

– Надеюсь, что я и в самом деле… респектабельна, – тихо отвечала Джоанна. – Что до моих близких – некоторые из них знают о моем переезде.

– Тогда им следовало бы лучше подготовить вас к нему. Тот дом, в котором вы собирались поселиться, нельзя назвать респектабельным. Хорошо, что его продали.

– Нельзя назвать респектабельным…. – прошептала Джоанна.

«Не мог же мистер Левинджер сделать это сознательно…» – добавила она про себя.

– Да нет, когда-то это был вполне приличный дом, и люди в нем жили приличные, но не так давно хозяйка, миссис Томас, начала пить – вот от этого все и вышло.

– Правда? – сказала Джоанна. – Думаю, что мой… друг просто не знал об этом. Вероятно, прошло несколько лет с тех пор, как он здесь был…

– Друг? Что еще за друг? – с подозрением спросила миссис Бёрд.

– Он в некотором роде мой опекун.

– Тогда ему тем более следовало бы разузнать все, прежде чем отправлять вас сюда. Наш мир – и без того место изменчивое, но ничто не меняется в нем так быстро, как хозяева жилья, особенно – на Кент-стрит.

– Я понимаю! – грустно откликнулась Джоанна. – Но что же мне делать теперь?

– Я не знаю, мисс Хейст… вы ведь сказали, вас зовут мисс Хейст? Впрочем, если вы и в самом деле респектабельны… – миссис Бёрд принялась несколько нервно сметать со стола крошки, – если бы я была в этом совершенно уверена, то могла бы предложить вам…

– Что же, миссис Бёрд?

– Видите ли, у меня есть две комнаты. Мой последний жилец был порядочным человеком, очень умным – он был бухгалтер, моя дорогая, – но он умер две недели назад и был похоронен в прошлую пятницу. Видите ли, я отнюдь не всех беру на постой – и не всем нравлюсь как хозяйка. Тут следует обсудить три вопроса: рекомендации, оплата и окружение… Что у вас с рекомендациями?

– О, у меня они есть! – тихо сказала Джоанна, доставая из сумочки письмо и рекомендации от мистера Биггена, священника из Брэдмута.

Миссис Бёрд надела очки и внимательно изучила бумаги.

– Удовлетворительно – и весьма! Если, конечно, они настоящие – знаете, и священников иногда вводят в заблуждение. Хотите ли вы увидеть мои рекомендации?

– О, нет, благодарю! – сказала Джоанна. – Я совершенно уверена в вашей респектабельности.

– Как же вы можете быть в ней уверены, дорогая моя? Ладно, оставим это. Теперь об оплате: за две комнаты на первом этаже, включая завтрак, уголь для камина и дополнительные услуги, я беру восемь шиллингов и шесть пенсов в неделю. Бухгалтер платил десять шиллингов и шесть пенсов, но для дамы я делаю скидку в два шиллинга; глядя на вас, я сомневаюсь, что вы потребуете на завтрак больше, чем покойный бухгалтер.