после изнасилования ещё не остывшего трупа. Затем, удовлетворённый он вставал и принимался заметать следы.

Он заворачивал тело в клеёнку или кусок коврового покрытия, переносил в грузовик и вывозил. (Перед утилизацией тел, он обрезал девушкам ногти, чтобы они не оцарапали его и не оставили полиции образцов кожной ткани для установления группы крови.)

Многих жертв Риджуэй не оставлял в покое после убийства и захоронения. Он возвращался и насиловал тела, при необходимости вычищая личинок. Перед возвращением он обрабатывал себя самодельным антисептиком – часть изопропилового спирта и часть лосьона после бриться «Аква Велва», – который, по его мнению, убивал всех микробов и отбивал любой запах. Должно быть, при этом ему было также холодно, как от воды, когда мать ставила его в ванную после «увлажнения кровати».

Какими бы ужасными не были эти общие описания, более детальные истории Гэри Риджуэя об определённых убийствах заставляли нас проникаться ещё большим состраданием к жертвам. Таким был рассказ о 18-летней Мари Мальвар, которую он привёл к себе в дом в 1983 году. Он направил её по заранее спланированному предсексуальному ритуалу – туалет, душ – а потом после окончания полового акта обхватил правой рукой вокруг шеи. На этот раз, однако, его добыча дала сильный отпор.

Пока Гэри душил её, Мари расцарапала ему руки и ноги, оставив длинные глубокие царапины, шрамы от которых видны по сей день. Она изо всех сил пыталась вырваться, но он сильнее сдавил шею, крича, чтобы она перестала сопротивляться.

– Я отпущу тебя, если ты перестанешь царапаться и извиваться! – вспоминал он слова, сказанные Мари.

Но она не сдавалась, поэтому уставшему Риджуэю пришлось сосредоточить в руках всю оставшуюся силу. Она вздрогнула, нанесла ещё пару царапин и начала сдаваться.

– Наконец-то, у неё закончилась энергия, – сказал Риджуэй. – Слава Богу, больше она не будет брыкаться. (Те из нас, кто смотрел эту исповедь на видео, произнесли бы другую молитву. Во имя Мари попросили бы Бога обеспечить покой её души, которого она заслуживала.)

Уставший и рассерженный, Риджуэй вылил на руку аккумуляторную кислоту, чтобы скрыть ранения, нанесённые жертвой и перевязал её. Затем он положит тело Мари в грузовик и повёз на новое место сброса рядом с 297-ой улицей. Это смутило детективов, поскольку на Старл-Лэйк-Роад у него уже было одно привычное место сброса, где он оставил несколько тел, и они надавили на него.

– Ей нельзя было лежать с другими девушками? – спросил Рэнди. – В том смысле, что они не сопротивлялись?

Сначала ответ Риджуэя показал, что он был зол на Мари за то, что она причинила ему боль. Он не сбросил её с остальными, потому что хотел наказать. Но после многих наводящих вопросов признался, что она была «особенной». Судя по тону его голоса, он восхищался проявлением её стойкости.

– Она была воинственной и напористой. И пришлось взять её, э-э, под контроль. И/или я был, я был боссом… а она бойцом, – продолжал он. – Её тяжело было подчинить, так что в этом смысле она особенная.

В общем, благодаря этому Мари избавила своё тело от дальнейшего использования, которому подверглись многие другие тела. Сбрасывая её тело, Гэри был очень взволнован и подвержен эмоциям, поэтому пойдя позже с намерением изнасиловать её, он не смог найти место, где оставил тело. Она оставалась не побеспокоенной, пока мы не воспользовались информацией, полученной в ходе допроса, чтобы извлечь её останки. Семья Мальвар стала одной из тех, кто выиграл от сделки. Они смогли устроить похороны своей дочери.

В утро, когда Гэри Риджуэй с волнением рассказал историю смерти Мари Мальвар, он казался особенно открытым перед детективами. Чувствуя огромное отвращение, они всё же ухватились за представившуюся возможность. Они могли надавить на него обсудить его фантазии и, возможно, получили бы большее представление о разуме серийного убийцы.

Пока я наблюдал за его работой через экран монитора, Рэнди начал задавать вопросы об одном из самых ужасных действий, какие только можно представить – о расчленении трупа. (Мы уже знали, что Риджуэй разносил по разным местам кости и черепа.)

– Вы когда-нибудь рассматривали возможность расчленения?

Увёртками и окольными путями Гэри отрицал, что рассматривал возможность расчленения. Но он уловил посыл Рэнди. Детективы хотели заглянуть в тёмные уголки его разума.

– У меня были мысли… о… ну, в общем, придать им вид, или смысл. Я так много убил их, что подумывал насадить одну на кол.

– Для чего?

– Так это… просто выставить на показ, украсить.

Рэнди пытался вести себя непринуждённо, даже в чём-то проявлял понимание. Но он никак не мог быть готов к тому, что Риджуэй сказал далее.

– Насадить их на кол. И пытать.

И он говорил не о трупе, а о живой девушке, чтобы понаблюдать за её страданиями. Он думал провести это в очень отдалённой лесистой местности. Он засунул бы ей кляп в рот, насадил на кол, воткнув его в землю и смотрел бы на страдания, пока её силы не иссякли. Затем снял бы и придушил.

Риджуэй возбудился, рассказывая об этой фантазии.

– Если бы я сделал это, её боль и смерть возбудили бы меня. Она жила… позволяя парням совать в неё члены, и теперь умерла бы от засунутого кола. Но я не сделал этого. Только думал. Это была бы клиника, а я не настолько безумен.

Пока Гэри настаивал, что это была только фантазия, Рэнда задавался вопросом, почему он её так и не воплотил. Он всё равно убил всех этих девушек. Мёртвая – есть мёртвая. Почему он не сделал этого, если это могло принести ему удовольствие?

– Всему есть предел, – наконец объяснил он. – Я мог убивать их, насиловать, хоронить и прятать, но у моих действий был предел.

– И кто его установил?

– Я сам установил.

– И что это за предел?

– Унизить, убить, избавиться от тела и может быть пару раз после этого заняться сексом.

На удивление у Гэри Риджуэя были пределы. Он и правда давал отпор некоторым своим фантазиям и поведению.

Он утверждал, что начал размещать тела всё дальше и дальше от дома, чтобы труднее было практиковать некрофилию. «Это немного пугало меня… так что я отвозил их далеко».

Но больше всего Риджуэя беспокоила не фантазия о пытках. В один из редких моментов откровенности он признался, что начал бороться со своим желанием убийства – которое приравнял к наркомании – когда мыслями обратился к каннибализму.

Мы так и не узнали, попробовал ли он, но было ясно, что много думал об этом.

В начале нашего общения с Гэри