И доказать, что они достойны своего короля.

В Королевствах существовала старая поговорка: «Никто не сражается свирепее разозленного дворфа, и никто не кусается больнее пристыженного дворфа».

Так случилось и на сей раз, и кобольды сполна убедились в этом: их смела прочь живая волна, волна ярости.

Кэтти-бри, теперь окруженная стеной дворфов, снова сосредоточилась на щупальцах Предвечного, которые пронизывали каменные стены вокруг нее. Она чувствовала нараставшую, концентрированную жизненную энергию позади, в тылу кобольдов, и поняла, что это капли живого пламени, заключенные в тысячах гранат.

Женщина воззвала к этому пламени при помощи своего кольца, приказала огонькам ожить, разгореться сильнее, вспыхнуть, вырваться из своих «темниц».

И спустя несколько мгновений впереди, за толпой кобольдов, послышались хлопки – это крошечные частицы пламени Предвечного вырывались из тюрьмы, взрывались в самой гуще кобольдов-метателей.

Вскоре вся армия кобольдов беспорядочно отступала, гигантский элементаль с телом из магмы преследовал их по пятам, а кучка мелких огоньков ползла следом за чудовищем, жадно гналась за кобольдами, стремясь жалить и жечь их плоть.

Далия провела кончиками пальцев по гладкой металлической поверхности Иглы Коза, пытаясь при помощи этого ощущения, соприкосновения с поверхностью оружия, обрести хоть какое-то подобие душевного покоя, вернуться в те времена, когда жизнь ее была лучше.

Где-то в самом дальнем уголке ее сознания сохранились обрывки воспоминаний, и она знала, что когда-то ее жизнь действительно была иной.

Она вдруг представила себе, как бежит вниз по склону холма, бежит к каменистому ущелью и какой-то дроу – не враг! – обгоняет ее, с поразительной ловкостью и грацией перепрыгивая с камня на камень.

Далия почувствовала прикосновение ветра к лицу. Ветер! Она поняла, что падает, но не испугалась, потому что прыгнула вперед нарочно. Совершив великолепный прыжок, эльфийка очутилась перед своим противником.

– Сколько декад? – произнес чей-то голос, и на мгновение Далии показалось, что это голос из ее воспоминаний, но голос раздался снова, и женщина поняла, что он принадлежит верховной жрице Сарибель. – Сколько декад тебе еще осталось жить, дартиир? – спросила та.

Далия открыла глаза и увидела жрицу, блистательную в пурпурном с черным платье, украшенном кружевами и вышивками с изображениями пауков. Сарибель была одновременно прекрасна и смертоносна, такая красивая, такая привлекательная. Это была часть их магии, и как могла Далия сопротивляться этим чарам?

Как она могла считать себя достойной?

– Мой муж жив, – продолжала Сарибель, но Далия даже отдаленно не представляла, что это означало. Она вообще не в состоянии была понять, о чем говорит Сарибель.

– Тиаго Бэнр, – произнесла Сарибель, и Далия мельком подумала: «Что это за имя? Неужели оно должно что-то значить для меня?»

Перед ее мысленным взором промелькнул образ могущественного Сзасса Тема. Эльфийка едва не потеряла сознание от ужаса, такая невиданная, почти божественная сила чувствовалась в нем вместе с невероятной злобой и яростью. И Далия была уверена, что она должна знать это существо. Тревожные сигналы звучали в ее мозгу, порождая эхо; они перепутывались, смешивались, снова прятались в клубке извивающихся червей, в который превратились ее сознание и разум.

– Тиаго нашли, он жив, здоров и путешествует с этой тварью, Дум’вилль, – сообщила Сарибель. Однако она могла с таким же успехом говорить на языке миконидов, потому что ни одно ее слово не доходило до сознания Далии. – Когда Тиаго вернется, мы с ним захватим власть в этом «Домс До’Урден». Мы быстро избавимся от тебя, ведьма, и титул Верховной Матери достанется мне. Верховная Мать Бэнр теперь доверяет мне, и ей не нужно твое никчемное присутствие в Правящем Совете, потому что мой голос будет гораздо полезнее.

Она приблизилась к эльфийке, и Далия подумала, что ей следует ударить женщину-дроу, хотя она понятия не имела, как приказать своим рукам сделать это.

– Мы превратим тебя в драука, милая Далия, – проворковала Сарибель, затем осторожно прикоснулась к щеке эльфийки, погладила ее. Нежно, ласково. И как же прекрасна она была!

Далия закрыла глаза. Энергия, полученная от прикосновения Сарибель, наполнила ее тело, заставила каждую клеточку трепетать от чувственного удовольствия, предвкушения экстаза. Она услышала собственное тяжелое дыхание, она словно растворилась в этом прикосновении, таком нежном, дразнящем; какие-то жгучие волны расходились по ее телу, множились внутри нее.

Сарибель с силой ударила эльфийку по лицу, и в момент просветления Далия подумала, что иного и нельзя было ждать от жрицы.

Она была так красива, так соблазнительна.

Но в то же время так отвратительна, порочна и смертельно опасна.

– Я буду дразнить и пытать тебя сто лет, – пообещала Сарибель. Когда мой муж Тиаго вернется с головой Дзирта До’Урдена, твои беззаботные деньки подойдут к концу.

Далия ничего не поняла, но зацепилась за это имя. О, это имя!

Дзирт До’Урден.

Дзирт До’Урден.

Она знала это имя, знала этого дроу, своего любовника, своего возлюбленного!

Она чувствовала себя так уютно в его объятиях. Его прикосновения разжигали в ней неистовое пламя. С ним она обрела покой… Эффрон! Он привел ее к Эффрону, к ее сыну, которого она считала умершим…

И тогда Далию захлестнули самые противоречивые эмоции, воспоминания, смутные, спутанные, но порождавшие множество чувств. Она разрыдалась, и плечи ее содрогались. Они это сделали. Эти дроу убили Эффрона!

Сарибель разразилась отвратительным злобным хохотом. Она получала огромное удовольствие, при виде плачущей эльфийки, думая, что это ее угрозы привели жертву в ужас.

Но Далия уже забыла о ней, она не поняла ни слова из ее речей – для Далии это были просто бессмысленные, ничего не значащие звуки.

Они не имели никакого значения, кроме двух слов. Дзирт. До’Урден.

«Дзирт До’Урден», – беззвучно произнесла Далия. Она в отчаянии цеплялась за эти сочетания звуков, за эти слова – если это были слова, за это имя – если это было имя.

Она знала, что это имеет значение.

Несмотря на то что мысли ее превратились в спутанный клубок, Далия теперь была уверена, что это имя ей знакомо – да, это было имя! – и что это имя, Дзирт До’Урден, очень важно для нее. И поэтому она запомнила его, повторяла его, словно заклинание, словно молитву, за которую отчаянно цеплялся ее больной мозг в поисках утешения.

* * *

– Что ты наделала? – вопила Верховная Мать Мез’Баррис Армго, обращаясь к Матери Бэнр. Глава Второго Дома буквально тряслась от ярости и даже вскочила со своего места за столом Правящего Совета. – Демоны! Слишком много, чтобы одолеть их! Если все они обрушатся на какой-нибудь Дом – даже на твой собственный, безмозглая Верховная Мать! – этот Дом наверняка погибнет!