- Щелк. Щелк. Хрусь-хрусь! – медленно, механическими рывками мертвецы начали поворачивать головы…

- На звезды, что ли, он зевал, иль мертвяков у ног считал… - тихо-тихо, на пределе слышимости прошептал детский голос.

Младший Штольц дернулся, пытаясь отползти… и вместе с отколовшимся пластом земли как на салазках поехал вниз – прямо к мертвякам!

- Щелк! – все до единой головы крутанулись к рухнувшему на дно котлована Ингвару.

- И вот уже одной ногой повис над страшной глубиной… - также шепотом подхватил второй детский голосишко.

- Вот он! – заорал сторож, тыча ружьем в копошащегося на земле Ингвара.

Застывший на четвереньках Ингвар на миг замер, растерянно пялясь на мертвецов: еще не ушедшее изумление на его лице мешалось с подступающим ужасом. И вдруг как есть, не вставая, с воплем рванул вверх по склону.

- Ауууу! – мертвецы глухо, утробно взвыли – и кинулись следом. Впереди всех шустро ковыляла уже знакомая мертвячка.

- Бежим! – Митя вскочил и рывком вздернул на ноги девчонку. Вот теперь уже неважно, поверит ли отец, когда они до него доберутся, теперь просто бы – добраться.

Девчонка рванулась. Митя едва удержал ее за руку.

- Нет! – рявкнул он, волоча ее по краю котлована – как раз туда, где по оползающей глине отчаянно карабкался Ингвар.

- Мы не сможем ему помочь! – пискнула девчонка, снова пытаясь остановится.

- Я похож на безумца – помогать ему? – не останавливаясь, пропыхтел Митя.

Девчонка пришла сюда с ним, а Ингвар… Ингвар явился сам. Не выпуская мокрой холодной ее ладони, Митя помчался еще быстрее.

– Тут где-то его паро-телега!

Теперь-то он понимал, почему мимо него проехало пять паро-телег, а в котлован спустилось всего четыре. И как Ингвар вообще попал в котлован!

Они пронеслись возле самого края… Митя едва не наступил на шарящую в поисках опоры руку – Ингвар отчаянно рвался наверх! Костяные пальцы взметнулась над головой немца и вцепилась ему в волосы. Ингвар снова заорал – пронзительно, страшно, как заяц в волчьей пасти! А Митя рванул прямиком к темной груде впереди. Паро-телегу Ингвар и впрямь бросил неподалеку.

- А он? – завопила девчонка, когда Митя забросил ее в кузов паро-телеги.

Митя ощупывал медные рычаги – оставалось только надеяться, что управление не слишком отличается от паро-коня. Руна, здесь должна быть руна! Отчаянно шарящие пальцы нащупали наконец выгравированную на рычаге Каньо… телега запыхтела, окуталась белой дымкой разогревающегося котла.

- Скорее же! – простонал Митя.

Паро-телега со свистом выпустила струю пара, содрогнулась… и затарахтела.

Из котлована снова раздался вопль… точно рыба из воды, Ингвар выбросился грудью на край, подтянулся… и увидел прямо перед собой разогревающуюся паро-телегу! Свою собственную.

- Помогите! – с диким воплем он рванулся вперед, цепляясь скрюченными пальцами за край.

«А вот теперь попробую… Если тебе, дурак любопытный, повезет…» - Митя рванул рукоять вбок. Паро-телега, громоздкая, неуклюжая, не то что гибкий паро-конь, заложила широкий… слишком широкий разворот! Митя задергал непривычными рычагами, телега вильнула, качнулась… каучуковое колесо прошлось по самому краю котлована, обрушивая вниз комья земли....

И сейчас неслась прямиком на карабкающегося наверх Ингвара!

- А-а-а! –заорал тот… и пальцы его разжались.

Выметнувшаяся над котлованом мертвячка вцепилась ему в плечи… и оба рухнули вниз. Проносящийся над котлованом Митя успел увидеть сомкнувшихся над Ингваром мертвяков… и сторожа Юхима, отчаянно бегущего к ним.

Митя всем телом налег на рычаги… Подпрыгивая и пыхтя, паро-телега помчалась по степи – от котлована прочь!

Вслед им ударил человеческий вопль и утробный вой мертвецов.

Глухо и отчаянно вскрикнула в кузове девчонка.

- Может, еще и не убьют. – орудуя рычагами, выдохнул Митя. – Если мы успеем удрать.

Был бы тут кто из главных: Лаппо-Данилевский или хотя бы Бабайко, у них бы хватило соображения сохранить заложника. А сторож умом не блещет. И сможет ли отобрать добычу у мертвяков?

- В любом случае, лучше Ингвар, чем я!

Судорожно цепляющаяся за борта Даринка кинула на Митю мрачный взгляд. Ах да, надо было сказать не «я», а «мы»: был бы героем. Почти. Настоящий герой Ингвара не бросил бы ни за что, полез следом… обеспечив мертвякам обед сразу из трех блюд – с девчонкой на десерт!

Даринка напряженно смотрела назад. Митя тоже попытался оглянуться… и тут же пожалел – рычаг немедленно вырвался из рук, а паро-телега поддала задом, как норовистый конь.

Но Юхима на краю котлована и ружье в его руках, Митя увидеть успел.

- Банг! Пиууу! – сзади грохнуло… тяжелая свинцовая пуля просвистела между ним и девчонкой, и врезалась в рычаг. Мите в грудь ударила плотная струя пара. Он заорал, шарахнулся в сторону… Пронзительно свистя, паро-телега заскакала на месте. Колесо с размаху бухнулось в поросшую сорняками яму. Бешено разбрызгивая пар, паро-телега принялась заваливаться на бок. Верещащая Даринка скакнула в сторону и покатилась по траве. Митя прыгнул в другую. Удар об землю напрочь перешиб дыхание, он беспомощно разевал рот, норовя пропихнуть в сведенную грудь хоть глоток воздуха… Бабахнуло! В воздух взвились белые фонтаны пара, перемешанные с языками пламени, в лицо полетели брызги кипятка, а обломки взорвавшейся паро-телеги промолотили по спине. Ду-дух! Над головой потемнело… и вырванная взрывом скамья с облучка свалилась сверху.

- Аииии! – рядом пронзительно завопила девчонка.

Митя рванулся, сбрасывая скамейку с себя… На фоне пылающей паро-телеги мелькнул девчоночий силуэт: подол рубахи развевается, косица торчит параллельно земле… С разбегу Даринка врезалась в него, снова перешибив дыхание.

- Там! Там! – она с визгом метнулась Мите за спину.

- У-у! У-у! – из мрака в очерченный горящей паро-телегой световой круг медленно выходили мертвяки. В дырах глазниц клубилась тьма, когтистые лапы тянулись к добыче…

Держась за отчаянно саднящую грудь, Митя криво ухмыльнулся. Он не хотел этого, видят Предки, не хотел… но все же не настолько, чтобы безропотно погибать в навьих когтях!

Жаль, вверх не поглядишь – Митя уверен был, что где-то там, закрывая черными крыльями звезды, парит рыжая мара.

Посеребренный нож рыбкой скользнул в ладонь. Митя выпрямился и растянул губы в улыбке, подсмотренной у кровного Перуныча боярина Толбузина, когда тот прямо в Мариинском театре бросал вызов Друцкому-Соколинскому. Улыбка была еще не отработана, но Митя очень надеялся, что есть в ней и непреклонность, и бесшабашная лихость и даже некоторая доля гордой обреченности. Настоящий светский человек даже перед концом должен… выглядеть. Жаль, оценить некому: мертвецы, да крестьяночка.