– Твоя сестра когда-нибудь совершала странные поступки, ходила в странные места и… ну, понимаешь… вела себя так, как настоящие леди никогда не поступают?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, например, ходила ли она ночью с фонарем в места, где темно и полно крыс?

– А я-то думал, что это кофе… – удивленно протянул Диего, заглядывая на дно кружки. – Я же сказал тебе: моя сестра была леди. Ни одна леди, рехнулась она или нет, не сделает ничего подобного. Да ты просто негодяй, Густав, раз мог подумать, что моя сестра способна на такое. Держу пари, ты снова разбавил кофе ромом, так?

– Я всего лишь спросил, – стал оправдываться кок. – Я не имел в виду твою сестру, когда спрашивал об этом. Мне только хотелось узнать, могут ли женщины поступать так. Я бы никогда не сказал ничего плохого о твоей сестре. Если ты говоришь, что она была леди, значит, так оно и было.

– Черт побери, это правда! К тому же она была хорошей матерью! – Диего бросил испепеляющий взгляд в сторону Густава, передал ему кружку и принялся переобувать ботинки.

Кок долго сидел молча. Известно, что женщины всегда делают из мужчин дураков. Он с подозрением взглянул на приятеля: заметил ли Диего, что из кока Густав превратился в дурака? Вроде бы нет. Густав встал и направился к камбузу, насвистывая какую-то мелодию. Первую возможность он упустил, но теперь еще раз заглянет в недра корабля. Не повредит еще раз осмотреть то место.

* * *

В самом отдаленном месте трюма Рэн и Малькольм томились в ожидании. Судно не двигалось. Медленное покачивание волн говорило, что корабль либо стал на якорь, либо его заштилило.

По щекам Рэн текли слезы. До земли оставался всего лишь день пути, когда Сара заманила ее в это адское место. «Морская Сирена», наверное, уже вошла в порт, а Рэн теперь сгниет в этой вонючей темнице. Она умрет вместе с мужчиной, который ненавидит ее больше всего на свете, погибнет – связанная, с заткнутым ртом, – как угодившее в капкан животное…

А на палубе Сара готовилась к высадке. Пуритане, с которыми она не была знакома, стояли рядом и наблюдали, как, рассекая прибрежные волны, судовая шлюпка повернула назад к кораблю за последними пассажирами.

Все мысли Сары занимали узники, закрытые в трюме. Она искала в себе мужество, чтобы спуститься вниз и отодвинуть засов перед тем, как покинуть корабль. Никто не обращал на нее внимания, все взгляды были устремлены на медленно приближающуюся шлюпку. Тело Сары сковало от страха, по спине бегали мурашки. Если она хочет отпереть дверь, нужно сделать это сейчас, чтобы успеть вернуться на палубу до прихода последней шлюпки. Сару приводила в ужас сама мысль остаться на пустом корабле наедине с освобожденным, наполовину безумным Малькольмом.

Она сделала шаг назад, потом другой и стремительно бросилась к люку, ведущему в трюм. Быстро спустившись по трапу, она в кромешной тьме направилась к запертой камере. Сара уже сотни раз мысленно проделывала этот путь. Ее руки нашли знакомые контуры двери, нащупали засов, как пальцы слепого ищут оброненную монетку. Затаив дыхание, Сара беззвучно отодвинула холодную полосу металла и сразу же почувствовала облегчение. Она сделала это! Она их освободила. Они могут выйти из своей клетки, когда пожелают. Она не умертвила их, не убила отца своего ребенка. Она подарила им свободу!

Сара осторожно направилась к люку, стараясь не наступить на крыс, снующих под ногами.

* * *

Несколькими часами позже Рэн захотела переменить положение и вытянуть ноги, потому что все тело затекло. Должно быть, Малькольм услышал, как она зашевелилась, так как двинулся в ее сторону. Рэн съежилась от страха, но почувствовала, что он развязывает ее путы. Малькольм ослабил повязку, удерживающую кляп, и девушка выплюнула грязную тряпку. У Рэн пересохло в горле, а во рту ощущался отвратительный привкус.

– Не прикасайся ко мне, Малькольм, – с трудом прохрипела Рэн.

– Нужна ты мне больно! – огрызнулся он. – Я не собираюсь расходовать силы на почти мертвую женщину.

Правда, заключавшаяся в его словах, вызвала в девушке злость.

– Дверь, – яростно прошипела она, – черт бы тебя побрал, Малькольм, проверь дверь. Стучи в нее! Неужели ты не понимаешь, что мы сгнием здесь?

– Мы дождемся Фаррингтона. И не вздумай кричать! Прежде чем ты успеешь произнести хотя бы звук, эта тряпка снова окажется у тебя во рту.

Рэн замотала головой, забыв, что он не видит ее в темноте.

– Ты поняла меня? – громко произнес Уэзерли, вцепившись в плечо девушки.

– Да… поняла… А ты, кажется, не понимаешь, Малькольм, что мы вошли в порт. Когда меня бросили сюда, до земли оставалось день-два пути. Мы в ловушке! В ловушке! Лорд Фаррингтон не вернется за тобой и никогда не найдет меня!

Уэзерли был поражен словами Рэн. Она ведь права! Фаррингтон предпочтет видеть его скорее мертвым, чем живым, чтобы завладеть всеми драгоценными камнями.

Рэн с трудом поднялась на ноги, растирая занемевшие запястья, и пошла вдоль камеры, вытянув перед собой руки.

– Черт возьми, Малькольм, помоги мне отыскать дверь! Вставай и ищи ее! Стучи! На борту корабля всегда остается часовой – он может услышать нас!

– Еще одно слово – и я придушу тебя! – предупредил Малькольм.

Рэн нащупала дверь, а затем щель между дверью и стеной. Кончиками пальцев она ощутила дуновение прохладного ветерка и принялась колотить в дверь кулаками, но кричать не могла: сильно болело горло.

До Малькольма дошло, что она делает, и он бросился к девушке, чтобы унять ее истерику. Вдруг дверь бесшумно распахнулась. Оба – и Малькольм, и Рэн – упали назад, широко открыв рот от удивления.

– О Боже! Дверь была открыта, – в шоке прошептал Уэзерли. – Все это время дверь был открыта…

Рэн обхватила голову руками. Оказывается, она провела чуть ли не вечность рядом с Малькольмом, а все это время выход был свободен! Сара никогда не запирала дверь!

– Мы свободны? – изумленно спросила Рэн.

– Умолкни! – приказал Малькольм. – Мы свободны. Остается только выйти отсюда.

– Позволь мне уйти! Пожалуйста, позволь! – стала умолять девушка, пытаясь вырваться из его цепких рук.

– Не так быстро, пташечка. Ты мне еще пригодишься. Но не бойся: мы выйдем отсюда вместе.

– Когда? Когда мы можем уйти? Пожалуйста, отпусти меня!

– Заткнись! – рявкнул Уэзерли; швырнув Рэн на пол, он навалился на нее всем телом и зажал рот рукой. Потом свободной рукой пошарил по полу и нашел то, что искал. Он снова связал ее и засунул в рот кляп.

Глаза Рэн сверкали от ярости, она отбивалась от Малькольма ногами.

– Еще раз так сделаешь – я оставлю тебя здесь и запру дверь!

Рэн сразу же замолчала, испугавшись, что он осуществит угрозу.