При посредничестве надежного слуги ей удалось связаться с Фео, который направил к Савелли своего человека, и сказать ему, что надо подчиниться приказу графини и сдать Рокку, но, поскольку он никогда не был предателем, ему необходимо прежде переговорить с ней. Савелли согласился, хотя Орси, хорошо знавшие Катарину, прилагали все усилия, чтобы отговорить его. Им пришлось уступить. Ее снова привели к стенам Рокки. Фео отказывался сдаться, но пообещал пропустить ее в замок, при условии что она будет одна. Орси вновь протестовали, однако ее друг Эрколани — «человек добрый, но весьма проницательный и хитрый» — заметил, что у них в руках остаются ее дети, и монсиньор Савелли не стал слушать никаких возражений. Проходя по подъемному мосту, Катарина уже смеялась над ними всеми. Она сразу же приказала открыть прицельный огонь по городу, если что-либо случится с ее детьми. Поскольку она была беременна и совершенно выбилась из сил, Фео распорядился, чтобы ей предоставили необходимый отдых. Она спала, когда истекли три часа перемирия, и Орси с негодованием, но едва ли с особым удивлением, осознали тот факт, что она вовсе не собирается возвращаться. Затем последовала знаменитая сцена, когда ее детей привели к замку, угрожая убить их, если она не сдастся. Согласно этой легендарной истории, она подняла свое платье, воскликнув: «Разве вы не видите, глупцы, что я уже готовлюсь породить новых?» Более вероятной представляется версия хрониста Бернарди, находившегося тогда в Форли, согласно которой няня ее детей, ее сестра Стелла, и ее старший сын Оттавиано взывали к ней, однако Фео решил не будить ее. Когда же крики Оттавиано стали такими громкими, что могли разбудить ее, комендант приказал своим людям устроить шум в замке и даже сделал несколько залпов, чтобы заставить Орси удалиться. Катарина, разбуженная этим грохотом, выбежала из своей комнаты в спальной рубашке, однако Фео ее упокоил, сказав, что Орси уже благополучно ушли. Общепринятая версия этой истории не упоминается и среди сплетен Кобелли, который также был там, хотя оба автора упоминают другие эпизоды, свидетельствующие о том, что среди грубых, неотесанных жителей Романьи она чувствовала себя своей в той стихии, из которой некогда вышли ее предки.

Теперь стало ясно, что не следовало рассчитывать на помощь Папы, а из Милана уже выдвинулась армия в двенадцать тысяч человек под командованием Галеаццо Сансеверино и Джованни да Бергамо по прозвищу Брамбилла. Именно после этой бескровной кампании Моро назначил Сансеверино главнокомандующим своих войск — назначение, которое имело самые печальные последствия для его герцогского дома. Вместо помощи от Папы у замка появились пятьдесят всадников, посланных для содействия Катарине кардиналом Раффаэло Риарио.

Понимая, что их положение безнадежно, Орси попытались захватить детей Риарио, однако охранники отказались их выдать. Хроника приписывает эту их неудачу покровительству святых, поскольку если бы с детьми что-либо случилось, то Катарина, несомненно, отдала бы город на разграбление. Но Орси бежали, оставив своего престарелого отца и своих женщин, и Катарина не допустила мародерства в городе. Она понимала, что в противном случае ей никогда бы не удалось вернуть разграбленные у нее вещи; она слишком хорошо понимала также, какая участь постигнет при этом женщин и детей. Такое внимание к представительницам своего пола являлось одной из лучших черт ее характера. Катарина испытывала глубокое и искреннее сочувствие к страданиям женщин в те жестокие времена, постоянно защищая их и оказывая им поддержку. Точно так же она не позволила причинить зло женщинам из семьи Орси. Некоторые из миланских командиров были настроены весьма решительно, поскольку они согласились участвовать в этой экспедиции бесплатно, рассчитывая, что им будет чем поживиться в Форли. Но Катарина распорядилась иначе. Она даже не позволила войскам войти в город. В результате горожане вскоре с диким восторгом кричали: «Герцог! Герцог! Оттавиано! Оттавиано! Графиня! Графиня!» — и несли к ее дворцу украденную у нее собственность. Однако Орси увезли большую часть ценностей. Пример суетливого и чудаковатого Кобелли, при всех достоинствах оставленной им хроники, показывает, чего стоило это воодушевление народа. До бегства Орси он был заодно с ними; он обучал танцам их дам; теперь же ему не хватало слов для восхваления графини.

Катарина стала опекуншей сына. Она испытывала особую гордость, когда верхом выехала из Рокки в сопровождении Галеаццо Сансеверино и Брамбиллы и проехала по улицам, вдоль которых выстроились миланские войска, чтобы произвести впечатление на жителей города величием своих родственников. Милан был богатейшим государством полуострова, и его армия была достойна его славы. Катарина была популярна в войсках, ее красота и очарование получили всеобщее признание. В тот день она обедала с Луффо Нумаи, наиболее лояльным представителем городской знати.

Затем, с характерной для Романьи жестокостью, она приступила к отмщению. Те, кто выбрасывал труп графа из окна дворца, на несколько мгновений были повешены на том же окне, затем веревки перерезали, и собравшаяся внизу толпа разорвала их на части: самую плоть их соскоблили с костей. За одного из них, из сострадания к его матери, графиня прежде не раз ходатайствовала перед своим мужем и даже снабжала его одеждой. Престарелый Орси, проклиная своих сыновей за их глупость, заявил, что им следовало бы прикончить весь этот выводок, когда они были близки к своей цели. В этом был их единственный шанс. Его замечание привело Катарину в ярость. После того как на глазах у старика — ему было восемьдесят пять лет — его дом сровняли с землей, его привели в парк и привязали к доске. Затем доску прикрепили к хвосту коня и кругами возили его по парку, покрытому кровью и истерзанными останками заговорщиков.

В мае Галеотто Манфреди был убит в Фаенце. Когда нанятым его женой убийцам не удалось покончить с ним, она сама схватила меч и зарубила его. Она была дочерью Джованни Бентивольо из Болоньи. Катарина прислала на помощь к ней Брамбиллу и нескольких миланцев, и юный Асторре Манфреди, чья участь оказалась столь тесно связанной с ее собственной судьбой, был объявлен правителем Фаенцы. В ходе беспорядков там погиб Брамбилла, известие о его смерти Катарина встретила с неподдельной скорбью.

Катарина и по своему темпераменту была настоящей Сфорца. Ходили упорные слухи о том, что она должна прекратить междоусобицу, выйдя замуж за молодого Антонио Орделаффи, который нанес ей несколько продолжительных визитов и, по-видимому, жил некоторое время на одной из ее вилл. Все это раздражало ее. Она взяла под стражу хрониста Кобелли только за то, что тот украсил несколько щитов и других предметов — живопись была еще одним из его разнообразных увлечений — гербами Риарио и Орделаффи. В результате заключительная часть его хроники изобилует едкими выпадами против Катарины. Разумеется, Орделаффи был бы рад восстановить свое положение таким образом. Однако в Венеции, где он состоял в качестве кондотьера, сочли, что лучше отозвать его.

Весьма примечательна история о том, как графиня завладела замком Равальдино в Форли. Томазо Фео отказывался сдавать его кому-либо, кроме Оттавиано, даже после того как Катарина выдала за него замуж свою сестру Бьянку. Однажды, в жаркий августовский день 1490 года, она пригласила Томазо полюбоваться разбитыми ею новыми садами — нечто наподобие Барко в Милане. Когда они уселись под фиговым деревом, Катарина предложила ему отведать плодов. Постепенно ее очарование, которым она постаралась воспользоваться в полной мере, и сила ее темперамента привели к желаемому результату. Она предложила ему перейти в ее спальню. Терзаемый сомнениями, поначалу он отказывался. Но она настаивала, и в конце концов он последовал за ней. Как только они вошли в ее покои, он был схвачен и взят под стражу. Слуга Фео, переплыв через ров, предупредил гарнизон, и солдаты, опасаясь за свои жизни, открыли огонь по комнатам графини во дворце. Одна из пуль едва не попала Катарине в голову, но она оставалась совершенно спокойной.