И что возле нее делаю я?!

Выходка с очками показалась настолько мелкой и глупой, смешной, что я снял их и убрал в карман брюк. Ответил на спокойное рукопожатие мужчины.

— Вацлав.

— Антон.

— Виола.

Мать Корсак тоже протянула руку, но пальцы в моей ладони задерживать не стала. Улыбнулась натянуто и отошла. Посмотрела на мужа выразительно, словно не доверяя происходящему. И если их дочь и заметила этот взгляд так же, как я, то значения ему придавать не стала.

— Вот и отлично! — сказала Агния и вышла вперед. — Познакомились! Мам, пап, встретимся в гостиной за столом — скоро будем! А пока я Антона от вас забираю — покажу ему свою комнату. Или ты предпочтешь остаться? — посмотрела на меня.

— Э-э, нет, не думаю, — я отрицательно мотнул головой, не представляя, о чем говорить с незнакомыми мне людьми, пусть даже они знаменитости. О том, что я их не впечатлил — не дурак, догадался.

— Хорошо, идем!

Агния взяла меня за руку и уверенно повела за собой.

Мы вышли из холла и вошли в просторную и светлую гостиную с высокими окнами, красиво обставленную современной мебелью — вполне функциональной с виду, без фигурных излишеств. Что сразу бросилось в глаза — это несколько картин на стенах с изображением хозяйки дома — светлых и воздушных, не отягощающих интерьер темными красками и дорогими рамами. А может, в этой невесомой красоте и состоял талант художника? Скорее всего.

Я заметил рояль и несколько букетов живых цветов, расположенных в напольных вазах. Но самая красивая композиция из белых пионов и розовых орхидей украшала сервированный на четыре персоны стол, который стоял во главе комнаты на бело-розовом ковре. Портретов Агнии или ее отца Вацлава я не увидел.

Мы миновали гостиную и оказались в еще одном холле, поменьше, откуда одна из дверей привела нас в спальню девушки. Надо ли говорить, что она оказалась раза в четыре больше нашей с Крис комнатушки, а вот по меркам дома вполне уютной и небольшой.

Корсак пригласила меня войти, вошла сама и закрыла дверь, оставив собак, которые все это время следовали за нами по пятам, в холле. Сказала с усмешкой, проходя к шкафу и снимая с себя куртку:

— Ну все, Кудряшка, можешь выдохнуть. Ты в безопасности! Спальня родителей в другой части дома, так что в ближайшее время мы с тобой абсолютно одни — ко мне уже лет десять никто не входит без стука. Так что можешь снова надеть свои допотопные очки и продолжать меня обольщать! Я не против.

— Я не хочу.

Девушка присела на кровать, расшнуровала и сняла берцы. Задала вопрос, явно догадавшись о причине:

— А зачем же тогда их надел?

— Надеялся, что ты передумаешь везти меня к себе домой, — не стал скрывать.

— Ясно, — Агния вздохнула, встала и убрала куртку в шкаф. Расстегнула на брюках молнию.

Сообразив, что девушка решила переодеться, я вспыхнул и отвернулся.

— Могла и предупредить, — хмуро буркнул, уставившись на дверь.

— А зачем? — удивилась Корсак за моей спиной. — Ты вроде как мой парень. Я не виновата, Морозов, что до сих пор тебя смущаю. Давно пора было ко мне привыкнуть.

— Мы с тобой только на людях вместе, или ты забыла?

— Не забыла, — резковато ответила Агния. — Но я не собираюсь перед тобой ломаться, как несчастная Эллочка. Мы с тобой не на улице, а в моей спальне. Извини, но я не сажусь за стол в кожаных штанах и ботинках — в этом доме есть правила. Логично, что мне захотелось переодеться. Надеюсь, я не должна спрашивать разрешения?

— Нет, конечно. Но тогда я выйду!

— Давай.

Я схватился за ручку и открыл дверь, но увидев две зубастые морды, сунувшиеся в щель, тут же ее закрыл.

— Э-э, ладно. Я лучше здесь подожду, — сказал и, конечно же, услышал за спиной легкий смех.

Как же меня выводит из себя эта девчонка!

— Вот и правильно, Кудряшка! Лучше я сама отхвачу от тебя филейный кусок! Хм-м, — хмыкнула она задумчиво через минуту, — тебе говорили, что у тебя симпатичная задница? Знаешь, когда мы вдвоем, так и тянет распустить руки. Вот просто до зуда!

— Прекрати…

— И плечи твои мне нравятся, хороший размерчик!

Нет, уж лучше к собакам! Уже и уши горели. Я взялся за ручку, но Корсак остановила…

— Да ладно, я пошутила, Кудряшка. Не убегай! Просто хочу, чтобы ты перестал напрягаться. Тебе всего-то и надо — это пережить семейный ужин. Считай, что у меня пунктик такой, хочу чтобы тебя принимали всерьез. Наша семья редко собирается вместе — то у мамы гастроли или съемка, то у отца контракт. Вдруг к следующему разу мы вздумаем расписаться, а родители жениха в глаза не видели…

— Чего? — Я обернулся, открыв от изумления рот. — Что мы сделаем?!

Корсак стояла в одном нижнем белье и надевала платье.

Грудь не увидел, но все что ниже — вполне. Черное кружево на идеальных матовых бедрах заставило мое сердце просто плясать, а легкие развернуться.

Я стремительно отвернулся и ударился лбом об дверь. Чувство стыда за свою неловкость сделало меня просто пунцовым.

— Черт…

— Морозов, ты решил себя убить, лишь бы только меня не видеть? Неужели я, и правда, настолько тебя пугаю?

Корсак, уже одетая, подошла ближе и развернула за плечи к себе. Заглянула в глаза.

— Антон, это ты перестань, слышишь? — серьезно сказала. — Я же знаю, что нравлюсь тебе. Да, еще не так, как хочу, но это лучше, чем ничего. Забудь о договоре и перестань с собой бороться. Просто прими меня, как свою девушку, и у нас все получится!

Я натужно сглотнул и обкусал губы. Агния убрала волосы на одно плечо, и теперь второе, глубоко открытое, притягивало взгляд к шее.

— Я видел вас, — тяжело сказал.

— Кого это — нас? — подняла девушка брови.

— Тебя и … темноволосого парня. Возле университета. Вы в пятницу вместе уехали на твоей машине, — о том, что он ее обнимал, язык не повернулся сказать.

Конечно, жалкая попытка отгородиться от Корсак, скорее похожая на ревность, но пусть лучше знает, что я в курсе. Так игра будет честной.

Агния сначала удивилась, а потом кивнула.

— Да, это был Макар. Он приехал со мной поговорить. Мы давно знакомы и вместе тренируемся на скалодроме. А ты что же, Морозко, — сощурила она темный взгляд, — неужели ревнуешь?

Краснеть дальше было уже некуда, и я постарался удержать прямой взгляд.

— Нет. Хочу понять, почему сегодня с тобой я, а не он? В чем секрет? И дураку было ясно, что вам приятно общество друг друга. Так почему ты не его знакомишь с родителями? Мне кажется, это неправильно, заставлять их верить в то, чего нет.