«Когда в таком возрасте с головой бросаешься в роман, — размышляла она, — надо помнить, что у своего мужчины ты не была первой». В понятие «первой» Стелла вкладывала особый смысл — уже нельзя быть первой не только в интимном смысле, но и во всех других. «Я никогда не буду первой женщиной, с которой он летал в Париж, или, скажем, первой, с кем он прогуливался по пустынному пляжу в дождливую погоду». Стелла понимала, что это не более чем ребячество, но чувствовала какую-то неясную потерю.

Она рассудила, что лучше об этом просто не думать. «Сейчас мы вместе, и это главное», — подумала Стелла. Ей вдруг захотелось, чтобы все прошлое осталось где-то там… в прошлом. «Есть только настоящее и будущее. Что может быть проще?» — внушала она себе.

Небольшой элегантный бутик при гостинице напомнил Стелле комнату Холли.

— Следы былой роскоши, — прошептала она, когда они с Ником вошли в полутемный холл и остановились возле большого шкафа, который темной громадой высился у стены.

— Прежде я не бывал здесь, но мне говорили, что здесь очень красиво, — сказал Ник. — Я подумал, что будет лучше, если мы будем жить в гостинице, в которой ни ты, ни я еще не бывали.

Улыбка благодарности осветила лицо Стеллы. «Похоже, он действительно понимает, как трудно уживаться с призраками прошлого, с памятью об отношениях, которых больше нет, — подумала она. — Теперь это место будет только нашим, и больше ничьим. В таком месте третьего лишнего не будет точно — ни наяву, ни в воспоминаниях».

Комнаты в этой гостинице были такими же симпатичными, как и холл. На стенах, обтянутых тканевыми — из муслина цвета морской волны — обоями, висели репродукции Фрагонара. Белую мебель с веретенообразными стойками украшали нарисованные горшки с фиалками. Но самой удивительной деталью обстановки здесь была огромная кровать с балдахином из гладкого муслина. Таким количеством муслина, пожалуй, можно было бы накрыть целого слона.

— Милая комната, — задумчиво произнесла Стелла, обходя кровать и заглядывая в ванную.

— Потрясающий вид, — согласился Ник. Он обошел кровать и направился к окну. За жалюзи виднелись крыши Парижа.

Администратор — симпатичная женщина, которая показывала им комнату, — выглядела озабоченной.

— Вам не нравится кровать? — озадаченно спросила она.

— Почему же? — сказала Стелла, только чтобы не засмеяться. — Эта кровать — основное украшение комнаты.

Удовлетворенная, женщина удалилась.

— Основное украшение… Ты это хорошо сказала, — не в силах сдержать улыбку, произнес Ник.

— А почему бы и нет? — все так же строго ответила Стелла. — Возможно, многие только за этим и приезжают сюда.

— Возможно? — спросил Ник и подошел к Стелле. Он снял плащ и бросил его на стул.

— Я не смогу сказать точней, пока не проверю сама, — ответила Стелла и, сняв пальто, положила на плащ Ника.

— Так ты хочешь проверить?

В ответ Стелла молча кивнула.

В дверь постучали, и на пороге комнаты появился гостиничный носильщик с чемоданами. Он аккуратно поставил вещи в угол и удалился.

— Слава Богу, мы одеты, — сказала Стелла.

— Думаю, что персонал гостиницы ничем не удивишь, — бодро ответил Ник. — Ведь это же Париж, в конце концов. А семейная пара, которая просто стоит у кровати, да еще и одетая… что в этом необычного?

— Ты так считаешь?! — воскликнула Стелла. — Тогда давай положим этому конец. Один звонок, и у нас в номере будет шампанское, земляника и зеркало на потолке.

Ник улыбнулся и прижал ее к себе.

— Но нам для этого не нужно ни шампанского, — произнес он, расстегивая пуговицу на ее платье, — ни земляники, — расстегнул он еще две, — ни зеркала на потолке, — закончил он, распахивая ее платье. Его руки скользнули вдоль ее талии.

В эти минуты Стелла похвалила себя за то, что не пожалела денег и купила красивое белье. «Да, многое зависит от одежды», — подумала она.

Однако через несколько минут она, охваченная страстью, уже не думала о своем нижнем белье.

— Как я ждала этого! — прошептала Стелла, когда губы Ника приникли к ее шее, а ладони накрыли грудь.

— Я специально не торопился, — сказал он.

— Так поторопись же, — попросила Стелла, выгибая спину, чтобы Нику было проще расстегнуть застежку бюстгальтера. Когда кружевное чудо упало на ковер, Ник приник губами к соску.

Стелла вдруг обнаружила, насколько живы в ней воспоминания. Оказалось, что ласкать любовника и игриво раздевать его она вовсе не разучилась. Да и Ник не мешкал. Одно движение, и ее тонкие шелковые трусики оказались на полу. Стелла с Ником слились в поцелуе, наслаждаясь страстными прикосновениями друг друга. Теперь все размышления были отброшены — страсть наполняла их вместе с неистовым желанием. Когда оба они стали приближаться к финалу, Стелла уже не сдерживала стонов удовольствия. Оргазм волнами пробежал по ее телу, и она словно слетела с горы аквапарка. Ничто не могло остановить этот взрыв наслаждения, даже шум машин за окном. Стелла еще крепче прижалась к Нику, искренне желая, чтобы и его оргазм был ничуть не хуже, чем ее.

— Думаю, мы напугали голубей, — сказал Ник, стирая бусинки пота с верхней губы Стеллы, когда, утомленные, они лежали в объятиях друг друга.

— Неужели мы так шумели? — спросила Стелла.

— Да-да. Это ты распугала голубей, любимая, — вполне серьезно произнес Ник.

— Но я не могла… — начала Стелла, и ее слова потонули в рвущемся наружу смехе.

— Увы, могла, — сказал Ник, целуя Стеллу в губы. — Ты знаешь, что за такой шум нас могут выселить из гостиницы?

Стелла уткнулась лбом в грудь Ника, наслаждаясь его близостью. Секс для нее был не в новинку, но то, что она испытывала на этот раз, это единение, было совсем иным. Стелла внутренне понимала, что только так и должно быть. Если не душой, то телом они идеально подходили друг другу.

Уставшие после секса, они лежали на огромной кровати. Уткнувшись лицом в плечо Ника, Стелла чувствовала себя как бы под защитой любви. И все больше понимала, что она и сама любит этого человека. Ради него она готова была на все. Требуя от Ника заботы и любви, она и сама не поскупилась бы на них.

Руки Ника вновь ласкали ее спину, легко перемещаясь от лопаток вниз, к ягодицам. Уставшая после секса, Стелла неожиданно нашла силы и почувствовала, как в ней вновь поднимается горячая волна желания.

— Но если нас все равно выселят отсюда за шум, давай уже не будем сдерживаться, — почему-то шепотом предложила Стелла, придвигаясь к Нику.

— Конечно, — ответил он. — Почему бы и нет?

Тара застыла за спиной оператора. За окном стоял чуть более холодный, чем обычно, мартовский денек, а здесь, в студии звукозаписи номер семь, все уже буквально закипали от жары, а гримеры изводили ужасающее количество пудры, чтобы только лица актеров не лоснились от пота в свете софитов.