Мерлин Этроуз стоял с лордом Дариусом Паркейром и группой старших офицеров Сиддармарка, ожидавших на причале. Император Кэйлеб намеревался присутствовать там, но он и лорд-протектор задержались на встрече с советом мануфактур, который Стонар создал, чтобы рационализировать вклад республики в военные усилия союзников. Из того, что Мерлин мог видеть благодаря любезности снарков, эта встреча, вероятно, продолжится до позднего вечера.

Он наблюдал, как парусина исчезает с рей, видел белые всплески, когда якоря погружались в темно-синюю воду залива Норт-Бедар. Какой бы просторной ни была набережная Сиддар-Сити, она могла вместить лишь десятую часть транспортов, не говоря уже о сопровождающих их военных кораблях, и большие весельные лихтеры уже направлялись навстречу остальным. Весельные буксиры суетились вокруг ближайших галеонов, подталкивая их к причалам, и сенешаль республики зашевелился рядом с ним, когда Паркейр узнал штандарт чарисийского генерала, развевающийся на бизань-мачте головного корабля.

Кранцы заскрипели и застонали, когда галеон тяжело уткнулся в них боком. Швартовые тросы были подняты на борт, натяжение снято, и сходни надвинуты со стороны причала. На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая только звуками набережной, которые никогда полностью не прекращались — криками птиц и виверн, бесконечным, терпеливым плеском волн и воды, фоном голосов рабочих, треском хлопающих флагов и командных растяжек. Затем по трапу спустился коренастый седовласый мужчина во все еще причудливо выглядящей полевой форме имперской чарисийской армии с камуфляжным рисунком и золотым мечом генерала на воротнике, за ним последовали очень молодой золотоволосый армейский капитан и седовласый полковник.

Тишина длилась до тех пор, пока ботинок генерала не коснулся камня набережной, а затем полковой оркестр за спиной сенешаля заиграл музыку. Музыка была высокой, яростной и дикой, поднимающейся на пронзительном голосе военных труб, основанном на ударных глубокоголосых барабанах армии республики Сиддармарк, и название этой песни было «Битва на Хармич-Кроссинг», марш, написанный Френсисом Кейси сто десять лет назад в ознаменование эпической битвы 37-го полка пикинеров в битве при Хармиче. Аплодисменты, которые не были озвучены, вырвались наружу, когда собравшиеся гражданские лица и офицеры осознали вызов этой музыки, поскольку 37-й пехотный полк, наследник боевых наград 37-го пикинерского, так же доблестно выстоял в Силманском ущелье в этом году — выстоял в зубах восстания, мятежа и измены; стоял перед лицом жестокости и резни; стоял среди тел своих павших; стоял до тех пор, пока от него не осталось ничего, кроме полковника, капитана и единственной малочисленной роты… Стоял до тех пор, пока союзники республики не ворвались к нему на помощь и не загнали армию Бога обратно в ущелье, как ураган с моря. Никто на этой набережной не мог не уловить смысла этой музыки, и они взлетели на ее крыльях, эти радостные возгласы, волны звука, бьющие в небеса, когда Дариус Паркейр вышел вперед под ярким сентябрьским солнцем, чтобы обменяться приветствиями, а затем крепко сжать предплечье Алина Симкина.

* * *

Лампы горели в усталых глазах, пока умелые слуги наполняли различные бокалы, кружки и кружки. Республика Сиддармарк, — размышлял Мерлин Этроуз, — была единственным материковым государством, где протектор, избранный правитель почти ста тридцати миллионов человек, полдюжины генералов (все, кроме одного, простого происхождения), скромный майор, самый богатый банкир во всей республике, два владельца литейных заводов, гроссмейстер гильдии оружейников Сиддармарка и промышленный эксперт, который никогда не знал имени своего отца, могли сидеть за столом, заваленным картами, схемами, донесениями, остатками сэндвичей и салатов, ломтиками жареного картофеля, переполненными пепельницами и их выбором пива, вина, или виски. Одна только мысль о том, что высший из высших общается с такими плебеями на совещании с засученными рукавами, заставила бы любого аристократа с материка выбежать из комнаты. И этот факт был одной из многих причин, по которым сиддармаркцы и чарисийцы так хорошо ладили… и почему другие материковые королевства должны дрожать от страха.

— Не знаю, как вы, ваше величество, — сказал Грейгор Стонар, пощипывая переносицу и откидываясь на спинку стула, — но я устал. Конечно, — он опустил руку и улыбнулся Кэйлебу, — я также прилично старше вас. Без сомнения, моя выносливость уже не та, что была когда-то.

— Ваша выносливость, кажется, в полном порядке, милорд. — Кэйлеб ухмыльнулся. — Вы понимаете, не то чтобы я был выше притворства, что я всего лишь уступаю вашей глубокой дряхлости, когда милостиво соглашаюсь, шатаясь, отправиться домой в постель, Кажется, это называется «дипломатия».

Стонар фыркнул, и смех пробежал по столу.

— С вашего позволения, ваше величество, признаю, что сам с нетерпением жду кровати, которая не двигается сегодня ночью. Шан-вей, плавание превосходит поход, и это был не самый плавный переход в мировой истории, — сказал Алин Симкин, щедро преуменьшив, учитывая штормовую погоду, с которой столкнулся конвой войск. Затем он положил одну ладонь плашмя на размеченную карту перед собой. — И в данный момент мой мозг просто разрывается от всего, что в него было втиснуто, если уж на то пошло.

— Вы не единственный изношенный мозг за этим столом, генерал, — криво усмехнулся Дариус Паркейр. — Имейте в виду, я думаю, что это того стоило..

— Да, это так. — Тон Стонара был гораздо серьезнее. — Это того стоило… при условии, что все это сработает.

— При всем моем уважении, милорд, — мягко поправил Хенрей Мейдин, — если хотя бы половина из этого сработает, оно того стоило.

Стонар мгновение смотрел на него, затем кивнул.

— Справедливое замечание, Хенрей. И я полностью согласен. Полагаю, это немного жадно с моей стороны — желать, чтобы все это сработало.

— После прошлой зимы, милорд? — Кэйлеб резко фыркнул. — Не думаю, что было бы неразумно ожидать, что все выровняется. Ваши люди выдержали атаку такого масштаба, какую мир никогда не видел и не мог себе представить. Нет другого государства на материке, которое могло бы пережить нечто подобное «Мечу Шулера», и все за этим столом это знают. Думаю, что мы кое-чем обязаны вашим гражданам за такую стойкость — и мы, черт возьми, должны мясникам Клинтана кое-что от их имени. Я с нетерпением жду возможности внести довольно большой первоначальный взнос.

Звук, который на этот раз прокатился по столу, был намного холоднее, — подумал Мерлин. — Холоднее… и голоднее.

И так и должно быть. Полагаю, что рейд на каналы можно считать авансовым платежом, как и то, что произошло в ущелье Силман и ущелье Гласьер-Харт. Но как бы мы ни ранили их там, мы все равно нигде не причинили им такого вреда, как они причинили Сиддармарку зимой и весной. Несмотря на то, что Истшер сделал на Дейвине, мы все еще играем в обороне. Нам давно пора найти способ заставить их какое-то время плясать под нашу дудку, и это как раз те люди, которые могут это сделать.

Он оглядел помещение под навесом трубочного дыма, стелющегося по почерневшим от времени стропилам, и обдумал все, что было «втиснуто» в умы находившихся в нем людей.