— Давай, любовь моя, прими меня всего, — раздался прерывистый шепот Мэта. — Мы будем сливаться с тобой в порывах страсти снова и снова… Я хочу насладиться тобой сполна, хочу запомнить каждую минуту, каждое мгновение этой ночи, чтобы вспоминать их там, в море, долгими одинокими ночами…

Его слова подействовали на девушку как самая утонченная, изысканная ласка; огненная волна желания превратилась в бурлящий водоворот, а затем, внезапно, перед ней распахнулась бездна острого, невероятного восторга, и она с криком рухнула в нее.

* * *

Предзакатные сумерки окутали город. Солнце, на прощание зависнув над заливом, стало медленно скатываться за горизонт; от домов протянулись длинные тени. В ноябре темнело рано, вечера становились все холоднее, и Лили, притаившись за пирамидой из бочек напротив причала, у которого пришвартовался «Морской ястреб», продрогла до костей. На корабль и обратно по длинным пологим сходням, словно муравьи, непрерывно сновали портовые грузчики, а Мэт отдавал последние приказания.

Внимательно следя за стоящим на мостике мужем, Лили поглубже нахлобучила матросскую шапочку и с нетерпением стала ждать подходящего момента. Он представился, когда новый старпом Мэта, Пол Диккенс, отвернулся от бесконечной череды негров с мешками и коробами за плечами, чтобы сверить документы с портовым чиновником, а сам Мэт, окликнув кого-то, покинул мостик. Подобно распрямившейся пружине. Лили рванулась вперед.

Бежать, пригибаясь, в непривычно широком морском бушлате, под которым свободно болталась матросская форма из грубой холстины, было непросто, но девушка замедлила шаг, лишь смешавшись с толпой моряков, ожидавших своей очереди взойти на борт. Внешне она практически ничем не отличалась от парней, что нанялись в команду «Морского ястреба» или просто пришли поглазеть на отплытие капера.

Пристроившись за спиной широкоплечего моряка, Лили подхватила первый попавшийся мешок, показавшийся ей не слишком тяжелым, и, согнувшись под ним, ступила на сходни. На нее никто не обратил внимания. Она не собиралась долго блюсти свой маскарад — нет, лишь до тех пор, пока корабль не окажется слишком далеко от берега, чтобы Мэт не мог отправить ее назад в Новый Орлеан.

Он, разумеется, будет вне себя, но она сумеет объяснить, что ей лучше и спокойнее рядом с ним, чем на берегу.

Труднее всего было заставить себя написать Саре короткое письмо, в котором Лили просила понять ее и простить.

Она от души надеялась, что Сара не осудит ее: ведь она и сама любила, а значит, не раздумывая последовала бы за Джефом куда угодно…

Пока все складывалось для нее как нельзя лучше. Матросы еще не знали друг друга, и новичок ни у кого не вызывал подозрений.

— Эй, парень, не спи на ходу! — раздался сзади грубый окрик.

Лили не сразу поняла, кому он адресован, и, лишь получив увесистый тычок в спину, поспешно прибавила шаг.

Она и не заметила, как отстала от того крепыша, за широкими плечами которого пряталась.

Девушка намеревалась просидеть в трюме до отплытия «Морского ястреба», а затем, поднявшись на палубу, отправиться в капитанскую каюту. Бросив свой мешок на кучу других, она замешкалась, надеясь, что никто не обратит на нее внимания, однако этого не случилось.

— Нет, ты точно какой-то сонный! — раздался все тот же голос у нее за спиной. — Давай наверх, на палубе полно работы. Ты никак новичок?

Лили бросила быстрый взгляд через плечо: перед ней, уперев руки в бока, стоял здоровенный детина с добродушным лицом. В его глазах светилось любопытство. Должно быть, видя нерасторопность юного члена команды, он решил, как говорят моряки, «взять его на буксир».

— Ага, — юношеским баском ответила девушка, стараясь держаться как можно более угловато и поменьше открывать рот.

— Я это сразу понял, — беззлобно усмехнулся матрос. — Вообще-то ты мелковат для нашей работы, но ничего, скоро привыкнешь. Пошли, я покажу тебе, что надо делать.

С этими словами он по-медвежьи сгреб Лили за плечи и подтолкнул ее к трапу из трюма. Ей не оставалось ничего другого, как выйти на палубу.

Сумерки сгущались. Матросы, подгоняемые нетерпеливым Мэтом, драили палубу, ползли по вантам вверх, к реям со свернутыми парусами, чистили пушки, смазывали замки орудийных портов.., короче, все были при деле. Капитан страстно хотел побыстрее выйти в море. Каждый потопленный или захваченный им вражеский корабль уменьшал возможности англичан напасть на Новый Орлеан или другой портовый город. Он уже готов был приказать отдать швартовы, когда внезапно увидел на сходнях женскую фигуру. Еще не слишком стемнело, и Мэт сразу узнал ее. Кларисса! Но что, черт возьми, ей здесь надо?

Она кричала и отчаянно жестикулировала, и Мэт с большой неохотой приказал пустить ее на борт. Он и не предполагал, что за ним пристально наблюдает юный матросик, чьи глаза при виде этой сцены округлились, а губы скривила гримаса боли.

Лили решила, что появление Клариссы не случайно. Ее здесь ждали. Иначе зачем назначать отплытие в темноте?

И почему Мэт так долго не приказывал поднять якорь?

Господи, неужели все то время, что, по его словам, было отдано муштре новобранцев и подготовке корабля, на самом деле он проводил с Клариссой?

Это было больно.

Чертовски больно.

Не помня себя от горя, девушка уже собиралась сбежать по сходням на берег и отправиться домой, но тут снова появился тот самый добродушный верзила, который решил опекать нового «юнгу».

— Ты нужен внизу, парень. В трюме. Надо распределить ровнее груз и уложить мешки так плотно друг к другу, чтобы между ними и мышь не проскочила. Ясно?

— Но… — начала было Лили, не в силах оторвать глаз от Мэта и Клариссы: они о чем-то оживленно беседовали, причем его рука уже покоилась на ее плечах.

— Э, приятель, да ты никак спорить вздумал? — начал сердиться матрос. — Забудь об этом раз и навсегда…

Кстати, как твое имя? Меня здесь все зовут Болди.

Больше всего Болди походил на первобытного человека: низкий узкий лоб, чуть сплюснутый нос, маленькие живые глазки. Все его тело, включая лицо, руки и даже густые черные волосы, покрывал густой слои какого-то на редкость вонючего жира.

— Меня зовут… Люк, — ответила Лили, назвав первое пришедшее ей в голову имя.

Мэт повел свою гостью в каюту, а Лили неохотно поплелась за своим провожатым к трюму. У нее оставался только один способ покинуть корабль до отплытия — исполнять все беспрекословно, не задавая никаких вопросов, и при первой же возможности ускользнуть на берег.

Она ни за что не останется на борту вместе с любовницей Мэта. Интересно, зло подумала Лили, он намеревается использовать ее на протяжении всего плавания или переспит с ней сейчас, а потом сразу отправит на берег?

Второе казалось более вероятным. Кларисса слишком привыкла к вниманию публики и свету рампы, чтобы «хоронить» себя в море бог знает на сколько. Кроме того, она явно не из тех женщин, которые готовы идти на любой риск, лишь бы быть рядом с дорогим им человеком. Если она кого и любила, так только себя. Впрочем, разве это что-то меняло? Мэта подобные отношения вполне устраивают. Ни заботы, ни ответственности, ни клятв, ни обещаний… Взял свое, чмокнул в щечку — и пока, до следующего раза!