вылетает на другую сторону зыбкого марева, сотканного чистыми линиями Силы.

— Джове!

Купольное помещение из чистого льда Фрис уже видел в памяти Джове, и потому не растерялся, когда вышел на его окраине. Быстро найдя взглядом огромную друзу кайбер-кристаллов посреди зала и замершую рядом с ней человеческую фигуру, Фрис сделал второй Шаг, успев подхватить Джове, держащегося за грани кристалла, до того, как он начал заваливаться на бок.

— Да чтоб тебя! — в сердцах возопил квард. — Когда это уже закончится?!

Быстро и аккуратно, насколько мог, Фрис опустил потерявшего сознание брата под корни ледяной друзы кайбера и положил ладонь ему на лоб. Секунда, другая… Веки Джове затрепетали, открывая белки глаз с красными прожилками лопнувших капилляров. Еще небольшое вливание Силы в истощенный организм, и блуждающий взгляд брата сфокусировался на Фрисе, вызвав из его груди протяжный стон облегчения. Получилось!

— Ты как?

Джове поджал треснувшие пересохшие губы и с усилием выдавил из себя ободряющую улыбку, как поступал всегда, желая его успокоить.

— Терпимо…

— Воды?

— Да.

Отточенными движениями Фрис вытянул руку в два раза от нормы, и, дотянувшись до ближайшего участка чистого льда, пустой ладонью вырезал целый кусок. Никакой Силы или помощи светового меча: исключительно собственные свойства тела кварда, способного разогнать температуру ядра до состояния плазмы.

Еще пара секунд ушла на то, чтобы растопить в сложенной лодочкой ладони кусочек льда и аккуратно поднести живительную влагу ко рту брата. Джове сделал глоток. Закашлялся. Потом еще пару. Этого хватило, чтобы сиплый голос обрел былую силу и перестал походить шепот смертельно-больного.

— Что произошло?

— Поглотитель, — Фрис вздрогнул, когда лицо брата исказила судорога боли. — Ублюдок дождался самого подходящего момента, когда источник ослабил нас. Пятый отключился, а я один не смог его удержать. Сейчас он очнулся, и мы снова взяли контроль, но…

— Что?

— Мы облажались, — в голосе Джове прозвенела горечь. — Поглотитель вырвался на волю и начал пожирать всех, до кого смог дотянуться. Я чувствовал, как кричат их души, но ничего не мог сделать. Это настоящее бедствие, Фрис! Не менее страшное, чем Жнец Могру. И он учится…

— Тогда отправляемся на Дорин к Машине, — Фрис сжал в кулаке шарик Преобразователя и вскочил на ноги. — Немедленно!

— Рано. Выслушай, не перебивай.

Джове с трудом принял сидячее положение и с болезненным стоном схватился за голову.

— Трепыхается, мразь! Уф, ничего, выдержу. Видишь Источник? — он махнул рукой в сторону друзы кайбера. — Из-за ситхов Сила на Тайтоне пошла вразнос, а тут еще и кайбер в цикл вошел. Если не перенести его сейчас, рванет так, что от шарика вообще ничего не останется. И Анью уже будет не спасти.

— Тогда давай я…

— Один ты не сможешь! Преобразователь не вытащит, тут нужна двусторонняя подпитка Силой. И, как я понял, Светом. Особым.

Фрису не нужно было пояснять, о ком именно, идет речь.

— Ей нельзя доверять! Никому из Семьи! Послушай: у меня были видения, и я узнал…

— Потом расскажешь, — Джове со старческим кряхтением кое-как начал подниматься, и Фрису пришлось отвлечься, чтобы не дать ему упасть. — В любом случае, они с братцем заварили эту кашу, им же ее и расхлебывать. Когда мы начнем перенос, у Дочери просто не останется выбора.

Переборов острое желание побиться лбом о стену, Фрис обреченно подставил брату плечо, позволяя опереться на себя и подойти поближе к медленно пульсирующему Источнику кайбера Гри.

— А потом?

— Потом, — губы Джове искривила ухмылка. — Отдам последний долг, и, если не стану овощем, рванем на Дорин. Пора закончить этот кошмар раз и навсегда.

Глава 17. «Дорога домой»

Так хреново, как после побега Поглотителя, вырвавшегося из клетки навязанного сна, мне не было еще никогда! Нет смысла описывать ту агонию, что я пережил. Словами ее все равно не передать. Только владеющий ментальным даром, схожим с моим, сможет хоть немного понять, какого это: оказаться в беспомощной ловушке собственной души без единого проблеска надежды на спасение.

Поглотитель вырвался, когда до консервации и последующего извлечения Источника, оставалась каких-то пара секунд. В тот момент мы с Пятым уже были сильно ослаблены, вынужденные сопротивляться видениям Силы и давлению активного кайбера, с силой полноводной реки расшатывающего опорные сваи нашей концентрации. Все, что оставалось Поглотителю, это дождаться, когда натиск достигнет критической точки, и нанести четко выверенный болезненный укол… Моим же Когтем.

То, что случилось потом, я бы хотел навсегда стереть из памяти. Участь, настигшая Могру, ждала не только тех солдат культистов, которых мы с Фрисом оставили в Храме, но всех разумных в ближайших поселениях, не успевших или не пожелавших покинуть Тайтон. Память, выпиваемая из простых неодаренных душ, не могла насытить Поглотителя так же, как в случае чувствительных к Силе. Там, где хищник удовлетворился бы одним джедаем или ситхом, смерть нашли десятки обычных людей.

Даже сейчас, сидя под корнями друзы кайбера и восстанавливаясь после пережитого, я все еще слышу их крики. Мольбы умирающих душ, заживо сожранных Поглотителем, использовавшего сотканный из ментощупов Коготь, как совершенное оружие неотвратимой смерти! Если бы я не знал обратного, решил бы, что эта мразь наслаждается тем, какую боль причиняет мне своим фактом своего существования. Хотя на самом деле ему плевать. На меня. Пятого. Фриса. Даже себя. Существо иного порядка, каким являлся Поглотитель, олицетворял собой больше идею, нежели реальное воплощение в общепринятом понимании устройства мира.

Идею вечного голода, отраженную в своем имени. Поглотитель.

Сотканный из боли и кусков непереваренных душ, он не ведает усталости. Понятия морали не вызывают у него ни малейшего отклика, ровно, как и любые чувства окружающих. А насыщение неутолимой жажды в процессе поглощения чужой памяти является единственной целью, от которой Поглотитель испытывает почти физическое наслаждение. Как мне кажется. А иначе зачем растягивать мучения своих жертв, позволяя им прочувствовать каждое мгновение агонии, когда их личности растворяются в бездонном урчащем желудке? И почему вообще он предпочитает охотиться, а не бездумно разрастаться, подобно вирусу, поражающему любое существо на своем пути?

В поисках ответов на эти и прочие вопросы я, как всегда, ушел в себя, чем вызвал недовольство Пятого, вынужденного вновь тратить драгоценные крохи сил на мысленный диалог.

«Не отвлекайся», — дал о себе его голос, слишком слабый, чтобы выражать хоть какие-то чувства. Эта были его первые слова с момента пробуждения и повторного пленения Поглотителя, и знание, что он цел, хотя и вымотан в край, позволило мне выдохнуть сильнее, чем, когда я понял, что Источник не придется тащить наверх.

«Дружище! Рад, что ты выжил! Как самочувствие?»

«Смешно».

Пятый выдержал