Коготок увяз – всей птичке пропасть, гласит пословица. А тут уже не кого-ток – тут по самое горло увязли. Подземелья Радуги – это много хуже Ливня. Ливень по крайней мере не знает, что такое «пытки».

Однако тоскливое ожидание длилось недолго. Не грохотали по коридорам кованые сапожищи стражников, не скрипел здоровенный ключ в ржавом замке – дверь бесшумно распахнулась, словно и не покрывала ее петли вековая короста, на пороге возникли трое – два мага в одноцветных алых плащах, лица скрыты капюшонами, и еще некто, невысокий и тщедушный.

– Кто здесь рекомая Агата? – прозвучал знакомый девчоночий голос. – Иди за мной, данка.

– Что делать с остальными, госпожа? – почтительно прогудел тот из магиков, что справа.

– Пусть пока посидят, – распорядилась юная волшебница. Судя по всему, повелевать она привыкла сызмальства. – Впрочем, можешь, если угодно, взять их в работу, Лаэф.

– Госпожа! Госпо… – братцы-акробатцы дружно простерлись ниц перед хозяйкой. Тукк тщился поцеловать край ее плаща, Токк – носок туфли. – Мы тут ни при чем! Ни при чем! Мы ничего…

– Этими займешься особо, Лаэф, – девчонка брезгливо отодвинулась. – Кто усерднее всех в отрицании, наверняка и замешан более остальных, – она хихикнула. – Ну, данка, сама пойдешь или повести тебя?

Агата безмолвно повиновалась. Она понимала – здесь, в цитадели Арка, с ней могут сделать все, что угодно. Надо усыпить их бдительность, пусть они поверят в ее покорность, с тем чтобы потом, улучив момент…

Девчонка остро и резко откинула капюшон, пристально взглянула в глаза Дану, и Агата поспешно оборвала мысль, в свою очередь вглядываясь в лицо волшебницы.

Она действительно казалась очень молодой. Наверное, ей и в самом деле было не больше двенадцати. Однако морщин у глаз многовато для девчонки, да и седой клок в густых каштановых волосах надо лбом…

Чародейка вскинула остренький подбородок.

– Идем! – словно плетью ожгла.

– Зачем было спасать нас? – как можно тверже спросила Агата. Ей хотелось, чтобы услышали все. – Чтобы потом запытать? Господин Онфим нашел такой хороший выход…

– Молчи! – девчонка топнула ногой. – Или заклятье на тебя потратить, рот твой, яму помойную, зашить на время?! Молчи и иди за мной!

* * *

– Это допросная, – волшебница скинула плащ, оставшись в обтягивающих стройную девчоночью фигуру – узкие плечи, узкие бедра, немыслимо узкая талия – коричневых кожаных брюках и безрукавке. Под безрукавкой пламенела рубаха священного орденского цвета; на шее – цепь из девственной меди с тремя языками пламени из авальонна – герб Арка. – Здесь мы и поговорим.

Дверей не было, как и окон. Фесс, случись ему оказаться здесь, нашел бы комнату как две капли воды схожей с той, где он вел свои беседы с Командором Арбелем. Только на сей раз в допросную натащили устрашающего вида пыточный арсенал – элементарную дыбу, сдавливающие сапоги, расклиновки, системы блоков для растягивания и тому подобное. Агата мельком удивилась – зачем все это, если в распоряжении магов заклятья, вынуждающие даже самого сильного человека без всяких пыток отвечать правду, только правду и ничего, кроме правды?

– Впечатляет? – девчонка хихикнула, забираясь с ногами в кресло. – Садись вон там, данка, от тебя смердит, как в месяц не чищенном нужнике. – Волшебница наморщила аристократический носик, извлекая надушенный платок.

– Разве ты не можешь убрать этот запах? – Агата не обратила внимания на оскорбление. Сколько она их уже выслушала!..

– Вот еще! Силы на тебя тратить! – фыркнула чародейка. – И так сойдет.

– Что сойдет?

– Сядешь подальше, и все, – охотно пояснила девчонка.

Агата повиновалась. Отошла в дальний конец, притулилась между устрашающего вида пыточным креслом и растягивательной решеткой.

Волшебница тем временем пододвинула низкий одноногий столик, развернула на нем несколько свитков, прижав края заржавленными пыточными инструментами.

– Вот так, – удовлетворенно заметила юная чародейка. Повертелась в кресле, наконец угомонилась, перекинув ноги через подлокотник и вся немыслимо изогнувшись. – А теперь расскажи-ка мне, милочка…

Она вела себя так, словно была лет на пятьдесят старше Агаты.

– Что рассказать? – послушно проговорила Дану.

– О вашем хваленом Деревянном Мече, сиречь Иммельсторне, сиречь… – она на миг задержала дыхание и выдала – чисто, правильно, словно прирожденная Дану:

– Об Immelstorunn.

– Что рассказать? – с прежней тупой покорностью сказала Агата.

– Иронизируем? – девчонка подняла брови. – Не советую, данка. Боль – она и есть боль. Очень неприятно, знаешь ли. И не надейся умереть. От меня не сбежишь даже к Костлявой.

– Ну так спрашивай, – устало сказала Агата.

– Кем он создан? Кто взрастил Деревянный Меч? Каковы его свойства? Откуда взялось пророчество Илэйны, что «Брат Каменный и Деревянный Брат сожрут весь мир»? Что говорили об этом у вас, Дану? – единым духом выпалила девчонка.

– Ну ты и спросила, – Дану покачала головой. – А почему бы не изложить заодно все Царственное Шестикнижие с позднейшими комментариями?

– Дерзка. Не боишься. Это хорошо, – девчонка ничуть не разозлилась.

Поболтала ногами, посопела носом, потом наконец сказала:

– Ладно. Давай начнем с пророчества о Каменном и Деревянном Братьях. Кто такая Илэйна?

– Первый раз слышу, – честно призналась Агата. Девчонка хмыкнула.

– Ну.., допустим. А само пророчество?

– То же самое. Услыхала из твоих уст только что. Волшебница смешно вытянула губы дудочкой, словно зверек-выхухоль.

– Ну-у-у… А я-то старалась.., вытаскивала тебя, дуреху… А ты, оказывается, ничего не знаешь!

– Ничего, – охотно согласилась Агата.

– Ну а раз ничего, – девица потянулась сладко, как кошка, – то и жалеть тебя нечего. Эй, кто там!

Молчаливые фигуры в одноцветно-алых плащах бесшумно возникали из ничего прямо за спинкой кресла. Одна, две.., пять.

– Начинайте, – волшебница махнула рукой. Агата и глазом не успела моргнуть. Ее прижало к стене, невидимая рука приподняла над полом – и она застыла, распяленная, судорожно хватающая ртом воздух; грудь сдавило так, что она едва могла дышать. Девочка-волшебница встала.

– Иммельсторн – это интересно, – она улыбнулась Агате в лицо. – И я про него все-все узнаю. Все-все. А ты мне поможешь.

– Хочешь пытать? Все равно ничего не добьешься! – еле-еле выдавила из себя Дану. Плоть ее уже вопила и корчилась от ужаса. – Я, правда, ничего не знаю!..

– А мне без разницы, – хмыкнула волшебница. – Ты можешь вообще вчера родиться. Но вот кровь твоя – она помнит. Вот кровью-то я и воспользуюсь… Ты не бойся, будет не слишком больно. Эй, вы! Все принесли?