— Вы хотите, чтобы я рассказал вам об этом прямо сейчас?

Лайам нахмурился. Он действительно обещал рассказать эдилу при случае эту историю, но не предполагал, что удобный случай подвернется так скоро. Все произошло, когда он был намного моложе, и в последующие годы Лайам старался о происшедшем не вспоминать. Однако он вполне мог понять, что так подогревает любопытство эдила. Кессиас питал к богам куда большее по чтение, чем Лайам, и прямая возможность соприкоснутся с миром, куда он не вхож, его возбуждала.

— Ну да, если вы, конечно, не против. Хотя если у вас есть возражения, то мы можем отложить этот разговор на потом.

Лайам отодвинул в сторону опустевшую кружку.

— Да нет, зачем же. Только имейте в виду — это случилось больше десяти лет назад. Я уже могу не помнить многих подробностей.

Кессиас шумно придвинулся вместе со стулом ближе к столу.

— Конечно-конечно.

Он явно не верил, что Лайам мог о чем-то забыть.

«Потому что на него самого, — подумал Лайам, — эта история произвела бы неизгладимое впечатление».

— Ну хорошо. Как я уже сказал, это было давно. Я жил тогда в Карад-Ллане — приграничном городке, разместившемся невдалеке от развалин крепости Аурика Великого, — и зарабатывал на жизнь, составляя заемные письма и деловые бумаги. Через городок проходили богатые караваны на север, и, возвращаясь, они также не могли его миновать, вокруг кишела прорва денежного, но неграмотного народу, так что дела мои шли бойко. И вот однажды в Карад-Ллан заявился чокнутый, но бодрый для своих лет старичок — барон Кейл, с отрядом наемников и древней картой, нуждавшейся в истолковании.

Лайам излагал историю нехотя, в общих чертах, опуская подробности. Карта барона указывала путь к некой долине, затерянной в Королевских горах и некогда принадлежавшей какому-то Тандеру, то ли герцогу, то ли князю. Кейл вообразил, что долина эта битком набита сокровищами, и потому за хорошую плату нанял крепких людей, надеясь с лихвой возместить все расходы. Он сманил с собой и Лайама, потому что тот сумел прочесть все надписи на древнем пергаменте, ибо хорошо знал многие — и даже полузабытые — наречия и языки.

Сперва эта затея всем участникам экспедиции казалась чем-то вроде прогулки, сулящей по завершении каждому несметные барыши, но, разыскав долину, они обнаружили, что князь Тандер вовсе не почивает в золотом, усыпанном драгоценностями саркофаге, а жив и здоров. Причем не только здоров, но силен, опасен, непредсказуем и очень коварен, ибо это не человек, а бог. Бог, сошедший с ума и заточенный в укромной долине своим отцом, Повелителем Бурь.

После множества перипетий, в которые Лайам предпочел не вдаваться, Тандер поймал авантюристов в ловушку, и чтобы выбраться, им пришлось вступить с ним в борьбу, в результате которой безумный бог был убит. Участие самого Лайама в этом деянии было скромным — он всего лишь нашел оружие, способное его уничтожить. Роковой каменный шип создали духи воздуха, обращенные Тандером в рабство. Впрочем, для многих авантюристов экспедиция закончилась также трагично. Из всего состава ее выжили только двое — капитан наемников и Лайам.

— Не понимаю, — сказал Кессиас, выслушав историю до конца, — что же за помощь вы оказали богам?

— Боги хотели, чтобы безумца убили. Тандер был опасен, как бешеная собака. Его мощь, коварство и непредсказуемость угрожали всем — и людям, и небесам. Но Повелитель Бурь не мог сам убить своего сына.

Кессиас покачал головой:

— Но если бог не мог убить бога, то как удалось это вам?

Это был вопрос, и Лайам не раз его себе задавал, удирая из злосчастной долины.

— Тут дело не в силе, — туманно пояснил он, — а в воле и правоте. Я и сам не все до конца понимаю. Повелитель Бурь пытался мне что-то растолковать, но…

Проворчав нечто невнятное, Кессиас потянул к себе кружку.

— Я и не знал, что боги могут сходить с ума.

— И я не знал, — эхом отозвался Лайам. Он видел, что Кессиаса его рассказ удовлетворил очень мало, но то же самое он мог бы сказать и о себе. Некоторые детали той авантюры для него до сих пор оставались загадкой, а воспоминания о ней томили и не давали спать по ночам. Со временем Лайаму удалось от них постепенно избавиться. Неунывающий капитан наемников сколотил отряд из отчаянных молодцов, и Лайам откочевал с ними к югу, где впоследствии и познакомился с Палицей. Теперь же вся душа его опять разболелась и ныла, словно старая рана по приближении холодов.

Раздался звон башенных колоколов. Лайам насчитал восемь ударов. Повествование заняло куда больше времени, чем он полагал.

— Когда вы договорились встретиться с матушкой Джеф?

— В девять, но я, пожалуй, пойду прямо сейчас и проверю, все ли готово.

— Слушайте, а вправду ли там необходимо ваше присутствие? Может, матушка Джеф сама с этим призраком справится? Подумайте, Ренфорд. Вы что-то неважно выглядите.

Лайам жутко устал, и это, конечно, нетрудно было заметить. Он хотел огрызнуться, но в голосе Кессиаса звучало нечто большее, чем дежурная вежливость.

— Со мной все в порядке, — заверил он вяло, — и потом, я действительно думаю, что без меня там не обойтись. Я хочу задать Двойнику пару вопросов, прежде чем матушка Джеф сделает все остальное.

— Ну, если так, то ладно. Только не забывайте, что завтра утром вам нужно явиться в храм.

— Не беспокойтесь, я ничего не забуду. — Лайаму не хотелось развивать эту тему, и он поднялся из-за стола. — А вы не забудьте прислать в мертвецкую Боулта.

— Непременно, — ухмыльнулся эдил. — Ему стоит что-нибудь с собой прихватить?

— Прихватить?

Эдил указал на меч Лайама, прислоненный к стене:

— Что-нибудь в этом роде, Ренфорд. Лайам, ощущая некоторую неловкость, прицепил оружие к поясу.

— Пожалуй, не надо. Разве что дубинку — на всякий случай. Но вряд ли она пригодится.

— Ладно, он сам сообразит, что ему взять.

— Хорошо. Встретимся завтра утром.

Кессиас кивнул и коснулся рукой лба:

— До завтра.

Проигнорировав этот жест, Лайам побрел к выходу из таверны.

Матушка Джеф открыла дверь сразу же после стука и буквально рывком втащила его в свою комнатенку.

— Слушайте, Ренфорд, я уже думала, что вы никогда не придете!

— Я пришел даже раньше, чем обещал, — изумился Лайам, но старая ведьма словно не слышала его слов. Лицо ее выражало сильное беспокойство. — Все ли готово?

— Готово? О да, все готово, конечно, все. Но я начинаю подумывать, не бросить ли нам эту затею.

Лайам оторопел, но счел за лучшее рассмеяться, хотя бы для того, чтобы унять собственную тревогу.

— Бросить? Матушка Джеф, неужели встреча с призраком так вас пугает?