Надо что-то делать, понял ХК. Он подозревал, что китайского арестованные не знают, и пошел в тюрьму побеседовать с начальством. Когда пришел, ему велели прийти завтра. Когда вернулся в становище, оказалось, что племя исчезло.

Тюрьму дурно построили и дурно охраняли. ХК вломился туда и освободил арестованных. Решил, что лучше всего им идти на юг, пробираться в Индию. Он уже десять лет не слышал европейского языка, складывать губами прежние слова было почти невыносимо, но деваться некуда.

Сибилла подперла голову рукой. Похоже, слова во рту ее утомили. Потом она все-таки продолжила.

Переход на юг был очень тяжелый, и в дороге трое погибли. Выжившие в конце концов пришли в британское консульство в Пешаваре и потребовали репатриации. ХК едва не завернули: у него, понятно, не было никакого паспорта, никаких удостоверений личности, и его, поскольку он пропал на семь лет, официально числили погибшим. Однако, к счастью для ХК, выяснилось, что британским консулом в Бомбее служил человек, у которого он не раз вырывал всякие премии на экзаменах. Позвонили по межгороду, ХК прочел наизусть свой перевод на греческий «Зверек проворный, юркий, гладкий», и консул в Бомбее сказал, что на такое способен лишь один человек на свете. Это не совсем правда, наверняка РД тоже справился бы, но ХК предпочел не спорить.

Он вернулся к цивилизации, уже узнавшей Джона Траволту и «Би Джиз», и выпустил книгу о тишине потерянного племени. Затем люди кинулись доказывать, что он не мог побывать там, где якобы побывал, люди, которые путешествовали по Китаю, сказали, что там все совершенно иначе, люди, которые лазили по этим странным горам, сообщили, что горы эти находятся в совсем другом регионе, и к тому же он не смог бы вот так забраться на гору за десять часов. Кто-то заявил, что в крошечной деревушке не нашлось бы столько шелка, сколько он якобы получил, и не нашлось бы старого раздолбанного «зингера», на котором этот шелк якобы шили, + твердая валюта там ни к чему, даже если все остальное правда. Кто-то отметил, что воздушные змеи запрещены хунвэйбинами по причине змейской буржуазности. ХК презрительно смеялся и отвечал, что, разумеется, не предлагает снимать о потерянном племени документальное кино, но, если в итоге решит, что это подходящая для них судьба, тотчас опубликует подробный маршрут своих странствий, дабы можно было отыскать стоянки. Тут, конечно, поднялся дикий хай и вой, стали расследовать, где же это он был на самом деле, ибо общественность имеет право знать, но никто не выяснил ничего, кроме того, что ХК пришел в британское консульство в Пешаваре.

Книга, сказала Сибилла, вышла в 1982-м, и некоторое время ХК занимался то тем, то этим. Она сказала, что видела его на приеме в Оксфорде, в зале Френкеля колледжа Тела Господня. Скарпхедин беседовал с Робином Нисбетом[116], а Сибилла поболтала с ХК. Я сказал Скарпхедин? и Сибилла ответила Был у меня такой бойфренд, бледен лицом и неудачлив с виду, настоящее имя не отдавало ему должного. Она сказала, что ХК провел в племени годы, хотя его не уговаривали остаться, и даже после своего прорыва понимал крайне мало или вообще ничего.

Потом в один прекрасный день все изменилось. У них, сказал он, был некий варварский ритуал инициации, который он не захотел описывать. После многим мальчикам требовался длительный медицинский уход. Как-то раз, прячась за юртой, ХК подслушал, как один инициированный что-то сказал своей сиделке, а потом сказал правильно, когда та засмеялась. ХК мигом все понял. Ничего удивительнее ему в жизни не встречалось. У них существовала сложная система падежных окончаний, которые использовали только женщины, — само по себе поразительно, как будто перед тобой одновременно группа людей, говорящих на письменном арабском, и другая группа, говорящая на устном. Изумительно! С наклонениями и временами то же самое. У них было изъявительное наклонение, прошедшее настоящее и будущее и императив, которыми пользовались только мужчины, — а еще были, если проводить аналогии, сослагательное и оптативное, и ими пользовались женщины. Очень путает, сказал он, потому что вскоре они наконец с ним заговорили, и выяснилось, что, если задаешь вопрос мужчине, он отвечает уверенным заявлением, сколь ни малы, если вообще наличествуют, его знания о сущности вопроса, а если спрашиваешь женщину, идет ли дождь, она решится только сообщить, что дождь мог бы и пойти. Он сказал, что, когда разобрался, рухнул навзничь в траву и хохотал до слез.

А в зале Френкеля в то время, сказала Сиб, стоял длинный стол, покрытый розово-лиловой скатертью с кистями, похожей на дешевое покрывало из «Сирза», и на стене висела черно-белая фотография Френкеля.

Едва взглянув на фотографию и затем на людей, ХК сказал О господи боже и вышел.

Точнее, сказала Сиб, он сказал О господи боже, пошли отсюда, и она, хоть и понимала, что Скарпхедин будет сетовать, что она его не любит, сказала Да, пошли, и они ушли вместе.

ХК, сказала она, снова уехал, а теперь вот вернулся. Сказала, что ХК мог месяцами обходиться без контакта с людьми, а если выходил на контакт, первым делом желал узнать, как его собеседник выстраивает согласование времен, а вторым делом — использует ли он сослагательное.

Я сказал: А РД?

Сибилла сказала: А, он работает в редакционной группе одного словаря. В Бодлианской библиотеке мелькает.

Я сказал: А на семинаре он был?

Она сказал: Он ходит на все семинары.

Я сказал: Они сказали что-нибудь?

Она сказала: Ну, РД спросил оратора про Фриниха.

Я сказал: Они сказали что-нибудь ДРУГ ДРУГУ?

Она сказала: Естественно, ничего. ХК как увидел, кто там, сразу сказал О господи боже, пошли отсюда.

Я сказал: Вы играли в шахматы?

Она сказала: Нет, в шахматы мы не играли.

Я поразмыслил и спросил: А какой самый младший возраст у поступившего в Оксфорд? Сибилла сказала, что не знает, в Средние века это был такой скорее пансион + кажется, мальчиков отсылали туда лет в 12. По-моему, сказала она, несколько лет назад одна девочка изучала там математику в 10 лет.

Я сказал: 10!

Она сказала: По-моему, ее отец учил, он математик.

Будь у меня отец математик, я бы, наверное, побил рекорд.

Я сказал: А какой самый младший возраст на античности?

Сиб сказала, что не знает.

Я сказал: Младше 11?

Вряд ли, сказала Сиб, но нам остается только гадать.

Я сказал: Как думаешь, я могу туда поступить?

Сиб сказала: Наверное, можешь, но откуда тогда возьмется квантовая механика?

Я сказал: Но если я поступлю в 11, про меня будут говорить, что я поступил в 11!

Сиб сказала: Это точно. Она сказала: А хочешь, я дам тебе сертификат, что ты прочел «Сугату Сансиро» по-японски в 6 лет, и про тебя будут говорить, что ты прочел «Сугату Сансиро» по-японски в 6 лет.