Тот сидел тут же в их компании, держа бокал с коньяком. Он покачал головой и пожал плечами произнеся неопределенное:

— Ну-у… Может быть, и так…

Лоу Берни молчал, внимательно смотря на Дона, а затем перевел свой проницательный взгляд на Олмэна. После спросил:

— И что вы теперь будете делать, Гарри?

— Займусь своим агентством… — повел рукой детектив. — У меня сейчас висит еще не законченное дело с загадочным убийством, расследование которого отложил в связи с делом Ранского-Карины. Кстати, мистер Лоу Берни и мистер Олмэн, — встал с торжественным видом Дон. — Я женюсь на известной вам журналистке Делле Стрит и осмеливаюсь пригласить вас на наше бракосочетание, господа.

— Поздравляю, — кивнул Берни. — Если дела меня не отзовут из города, то постараюсь лично вас поздравить, Гарри.

— Я также поздравляю тебя, коллега, — улыбнулся Дону Олмэн.

— У нас еще не определена дата свадебной процедуры, мы ее сообщим дополнительно, — улыбнулся одному и другому частный детектив, сделав после этого большой глоток виски.

— И вы не хотите, Гарри, поискать еще настоящего Райского? — спросил Берни, глядя на того.

— Нет, не хочу, мистер Берни. Я лучше займусь расследованием убийства, которое повисло в моем агентстве. Так за это я получу приличный гонорар, а если буду копаться в поисках Райского, то кроме смертельной опасности ничего не получу, господа.

— А если бы я предложил вам гонорар вдвое больший, чем тот который вы получите, если успешно расследуете ваше дело с убийством? — проникновенно смотрел на Дона хозяин.

— Нет, хочу устроить свою семейную жизнь, а в это дело мы с Деллой решили больше не встревать. И позвольте поинтересоваться, мистер Берни, зачем это теперь вам, когда и так все ясно. Хотите отыскать настоящего руководителя синдиката фальшивомонетчиков? Предположим, нашли и что? Это дело полиции, а не наше, даже и не полиции, а Интерпола.

— Допустим. А можете мне ответить, Гарри, почему это вы вместо того, чтобы с миланского аэропорта вылететь домой, вдруг отправились на Центральный вокзал?

Дон рассмеялся, а затем пояснил:

— Да потому, что Карина решила вначале, прежде чем лететь в Нью-Йорк, съездить в Турин к каким-то ее друзьям. Она попросила меня сопроводить ее до поезда в целях своей безопасности. Только и всего, мистер Берни. Удивлен, что вам и это известно.

— Об этом агенты моего противника сообщили, — откусил миниатюрными ножничками кончик сигары Берни.

— Да, агентов там было всех мастей хоть отбавляй. — Усмехнулся Дон. — Так, Олмэн?

— Да, полное нашествие их по этому делу, мистер, — подтвердил Олмэн. — Такой интерес к этой Карине, — качнул головой он.

— Итак, — встал с легким поклоном Дон, — разрешите мне удалиться и считать, что наши взаимоотношения и впредь останутся такими же деловыми, мистер Берни. Если я понадоблюсь вам для другого интересного и серьезного дела, то буду рад видеть вас в числе клиентов моего частного агентства.

— Прощайте, Гарри Дон, — пыхнул сигарой Берни и встал.

К удивлению Дона он протянул руку к нему и крепко пожал ее.

Олмэн тоже попрощался с хозяином и он вслед за Доном покинул виллу Лоу Берни.

Как только гости отбыли из виллы, слуга Лоу Берни по имени. Том, который так услужливо подносил хозяину переносной телефон, вышел на крыльцо виллы, прошелся по дорожке сада и, услышав шорох в кустах, спросил:

— Это ты, Сэм?

— А это ты, Том? — хихикнул человек, появляясь из кустов.

— Уехали, возьми, — вручил ему кассету записи на магнитофоне Том. — Это разговор вечерних гостей моего хозяина, — пояснил он. Повернулся и пошел к дому, как ни в чем не бывало.

Если бы лейтенант полиции синьор Ривера вздумал проследить за Джиной Ковентри, то увидел бы, что она в городе, поехала не в отель «Милано-люкс», а на Виа де Амиро.

Выйдя из машины и перекинув через плечо свою дорожную сумку, она пошла по улице пешком и вскоре вошла в пиццерию синьоры Августины. В ней нельзя было узнать ту синьорину, которая несколько дней тому назад впервые вошла в зал этой пиццерии. Так как одета она была в другое платье фиолетового цвета с прозрачным шарфом на плечах, а на лице у нее красовались большие светозащитные очки с зеркальными стеклами.

Джина с удовлетворением отметила, что за стойкой бара была не девушка, которая видела Джину в первый ее приход в пиццерию, а сама синьора Августина в белоснежном фартуке. Посетителей в зале было всего лишь трое. Было прохладно, под потолком деловито вращались лопасти вентилятора, подавая свежий воздух, в пиццерию.

— Чем могу служить синьорине? — вежливо спросила хозяйка.

— Я с удовольствием съем пиццу с сыром и выпью кофе со сливками, синьора.

— Прекрасно, синьорина, можете занять любой приглянувшийся вам столик. Я сейчас же подам ваш заказ, — с улыбкой произнесла синьора Августина.

Джина уселась за дальний столик и осмотрела зал. Парень за столиком в углу с аппетитом уплетал спагетти с томатным соусом, за другим столиком сидела дама и пила кофе, а ее, по всей видимости дочь, ела из вазочки мороженое.

— Прошу вас, синьорина, — подошла к Джине хозяйка, ставя перед ней заказанное.

— Если я не ошибаюсь, вы синьора Августина? — спросила девушка женщину.

— Да, синьорина, вы не ошибаетесь. Вы меня знаете?

— Да, знаю. Не могли бы вы присесть на минутку? — мило улыбаясь пригласила хозяйку посетительница.

— Можно, срочных дел пока нет, могу и присесть, синьорина, — с любопытством рассматривая Джину, опустилась на стул синьора. Джина, сделав несколько таинственный вид, оглянулась по сторонам и вполголоса промолвила:

— Синьора, мне поручено передать вам горячий привет от вашей дочери Карины.

— О, Святая Мадонна! — воскликнула доверчивая женщина. — Как приятно слышать такие слова, синьорина.

— Кроме того… продолжила девушка.

— Где она? Как там у нее? Все ли хорошо? Синьорина? — засыпала вопросами хозяйка Джину.

— А вы разве не знаете? Она не направила вам письмо и не позвонила? — сделав удивленный вид, негромко спросила посетительница, поправив очки.

— Как позвонила несколько дней тому с вокзала и больше ничего, милая… — извлекла из карманчика передника платочек и тернула им глаза синьора.

— Ничего, и напишет и позвонит, — утешила ее Джина.

— Но все же, где она? Как она, доченька моя?

— О, она в полном здравии, у нее все нормально, синьора. Карина просила передать вам вот это… — извлекла девушка из сумки открытый конверт, в котором было десять стодолларовых купюр. — Пересчитайте пожалуйста, здесь тысяча…

— О, доченька, и сейчас ты заботишься обо мне! — растроганно воскликнула благодарная женщина. — Да хранит тебя Всевышний и Святая Мадонна, Святой Антоний и все святые… — тернула снова глаза платочком синьора.