– Спасибо тебе за все, – сказала я, обнимая его.

Он тоже меня обнял и поцеловал в волосы.

– Ты должна знать, с корабля еще проверят, погибли ли паразиты. Если что-нибудь осталось…

– Они расстреляют нас с небес? Только не это! Уж такого мне не пережить.

Сай коснулся моей щеки:

– Не беспокойся. Сначала я заберу тебя.

– Прощай, Сайрус.

– Вообще-то, если ты не против, мое настоящее имя – Осирис.

Я кивнула:

– Да, египетское божество. Доктору Зету понравилось бы.

Лицо Сая напряглось.

– Рори, ты ведь не сдалась два года назад. Не сдавайся и теперь.

Я вскинула голову, понимая, что его тревожит. Он улетал, а все, кто был мне дорог, погибли. Все до единого.

– Я бы не сдалась, даже если бы захотела. Думаю, кое-кто радуется, глядя на меня сверху.

– Ты все еще можешь улететь с нами.

Я покачала головой:

– Я должна рассказать людям о том, что сделали Бенджи и доктор Зет. Как многих они спасли.

Сай кивнул:

– Тогда прощай. Я буду ужасно по тебе скучать, Рори Риордан. Ты – мое любимое человеческое существо.

– А ты – мой любимый египтянин.

Он еще раз обнял меня и вернулся в корабль Хамока. И смотрел на меня, пока корабль поднимался, а потом люк закрылся… И они исчезли.

* * *

Когда я добралась до первых дымящихся обломков, солнце уже поднялось высоко в небо.

Жидкий огонь корабля Хамока выгорел к тому моменту, когда пришельцы улетели, и не обжег ни единой травинки вокруг площади, по которой растекся. Но главная куча обломков склада кое-где еще горела.

Я села на большой обломок бетона футах в двадцати от бывшего склада. Доктор Зет исчез. Бенджи исчез. Одно дело – говорить, что я не сдамся, а другое – почувствовать себя единственной выжившей во всем городке. Одна в Хелене. Снова одна.

Я пошла вперед, перешагивая через части тел и обломки, отчасти надеясь, а отчасти страшась, что вот-вот увижу тело Бенджи, и гадая, сумею ли узнать его.

– Не плачь, – громко сказала я себе. – Не плачь, черт тебя побери! – И все-таки всхлипнула.

Но тут я услышала чей-то стон – и замерла.

Стон повторился, и я осторожно пошла на звук.

– Ты не собираешься плакать, а как насчет меня? Мне можно?

Мои глаза полезли на лоб, когда увидели, откуда исходит голос: под железной дверью лежал Бенджи с опаленными волосами, в обгоревших лохмотьях вместо одежды. Его рука, лоб и щека покрылись волдырями от ожогов, но он был жив!

– Бенджи! – завизжала я, бросаясь к нему.

– Привет, малышка. – Он усмехнулся, несмотря на усталость и боль.

– Поверить не могу! Да как ты, как тебе…

Я хотела обнять его, но не знала, что у него сломано или обожжено.

– Как думаешь, тебе удастся спихнуть с меня эту штуку?

Я кивнула:

– Попробую.

Я принялась тащить и дергать, потом нашла кусок трубы, использовала его вместо рычага и приподняла железо над землей. Мне понадобилось несколько попыток, но я умудрилась удерживать дверь достаточно долгое время, чтобы Бенджи выкатился из-под нее.

Он снова растянулся на спине и судорожно выдохнул.

Я упала на колени, отчаянно ища место, где можно было бы к нему прикоснуться.

– Где больно? Что-то сломано? Поверить не могу, что ты жив! – то и дело повторяла я.

– Я спрятался за этой дверью. К счастью, когда меня швырнуло назад, вон тот кусок бетона и арматура не дали улететь слишком далеко. – Бенджи всмотрелся в мои красные глаза и протянул руку, коснулся моего лица. – А ты меня уже оплакивала?

– Заткнись. – Я шмыгнула носом, нервно засмеялась. – Никогда больше не выкидывай таких штук!

– О, это я обещаю! – ответил Бенджи и задержал дыхание.

– Что, ребра?

– Ага.

– Не уверена, что поблизости есть больница. Или машина.

Бенджи старался не шевелиться. У него определенно были сломаны одно-два ребра, но я испугалась, как бы не открылось внутреннее кровотечение.

Я слышала сирены, но они звучали где-то возле города.

– Я хочу… э-э… Надо найти машину. – Я снова шмыгнула носом, тревожась все сильнее. – Нам необходимо как можно скорее доставить тебя в больницу.

И тут же послышался звук автомобильного мотора, я резко вскинула голову. Это был оранжевый «мустанг», за рулем сидела Брин.

– Бенджи? – закричала она, останавливая автомобиль и выскакивая наружу.

– Помоги мне усадить его назад, – попросила я. – Надо отвезти его в больницу.

Брин кивнула:

– В Честере есть больница. Минут двадцать ехать.

Бенджи стонал при каждом движении и не сдержал крика, когда мы поставили его на ноги. Он прижимал к груди правую руку. На переднем сиденье машины я увидела отца Бенджи; он все еще был не в себе. Брин помогла ему наклониться вперед, чтобы я смогла пробраться на заднее сиденье.

Бенджи снова вскрикнул, когда мы впихивали его на заднее сиденье машины.

– Вообще-то, я не уверен, что с моими ушибами нужно ехать в больницу, – сказал он, опуская голову мне на колени и расслабляясь. – Но вот это определенно стоит парочки сломанных ребер.

Я погладила его по щекам, а Брин погнала машину прочь от развалин склада. Бенджи морщился, когда «мустанг» налетал на кочки.

– Извини, – сказала я, тоже морщась из сочувствия к нему.

– Все не так уж плохо. Может, даже заработаю какое-нибудь свидание?

Я усмехнулась:

– Ну уж нет.

– Нет? – Брови Бенджи взлетели вверх. – Черт побери, женщина! Чего еще тебе нужно?

Я наклонилась к нему:

– Ты не заработаешь «какое-нибудь свидание», но ты получишь первое свидание, потому что я хочу, чтобы их было много.

Бенджи обхватил меня за шею и притянул к себе. И когда он целовал меня – нежно, медленно и страстно, – я уже знала, что нашла абсолютную любовь, защиту и покой, по которым так тосковала.

Я оглянулась и через заднее окно посмотрела на дымное небо. Сай и Аполлония были где-то там, наверху, и не знали, что я больше не одинока.

– Мне кажется, мы их снова увидим, – сказал Бенджи.

Я заглянула в его карие глаза и улыбнулась. Что ж, возможно. Все возможно.

Я смотрела на дорогу впереди. И впервые за долгое время меня охватило чувство, что впереди ждет только хорошее, и впервые с тех пор, как умерла, я почувствовала себя живой.