Это продолжалось целую вечность. Конец света затянулся. Моя спина затекла, правая нога утонула в месиве тел. Позже выяснилось, что я растянул связки. Рот наполнился кровью – чужой или своей, из прокушенной губы, не разобрать, но рвотные позывы я едва сдерживал.

Мы умерли. После такого невозможно выжить, даже если сердце по-прежнему бьется.

Лежа под трупами и захлебываясь в крови, я мечтал вернуть прежнюю жизнь. Но она угасла, когда я переступил порог кинотеатра.

Наша Атлантида шла ко дну.

* * *

Прижавшись к косяку дверного проема, Линда закусила губу. Я отвернулся к окну. Наблюдать за людьми стало интереснее. От резких звуков они вздрагивали, от скользких взглядов – ускорялись. Оцепленный со всех сторон кинотеатр обходили десятой дорогой. И боялись. Боялись за свою Атлантиду.

В тот вечер полиция ехала долго. Я уже не чувствовал тела, когда досчитал до тысячи. Мы были мертвы целых полтора часа. Твари успели смыться.

Нас увезла неотложка.

В больнице мне дали направление к психологу, но я тут же его выбросил. У Линды не обнаружили ничего серьезного. Нас отпустили. Мы дали показания полиции, затем – с трудом протиснулись сквозь толпу журналистов.

Узнав о случившемся, с бутылкой коньяка ко мне примчался Ларс. Ничего не спрашивал – я благодарен ему по сей день.

Родители не говорили со мной о том вечере. Провожали тревожными взглядами, смотрели все выпуски новостей и – молчали.

Пролетела неделя, а я так и не ожил.

– Ты в порядке? – подойдя ко мне, прошептала Линда. Я почувствовал ее тепло лопатками.

– Почти.

Так близки, как тогда, мы больше не были. Тот вечер медленно разъедал нас.

– А ты как? – выдавил я.

– Оскар… – Линда положила голову мне на плечо. – Я не поблагодарила тебя.

– За незабываемое свидание? – криво усмехнулся я.

– Да.

Я повернулся к ней, скользнул ладонью по ее щеке. Из косы выбился седой локон. Не волос – целая дорожка, ведущая в гости к нечто.

– Почему ты не рассказала? – Я разозлился – на себя. – Как давно это случилось?

– День назад. Возможно, из-за стресса?

Мы прекратили эксперименты. На время. Линда таяла на глазах, но ни о чем не просила. А я надеялся, что ее монстр умрет без «дозы».

– Я… что-нибудь придумаю. Обещаю.

Если бы она знала, что я не сдержу обещание. Если бы только знала.

* * *

Наступило тридцать первое декабря. Из кухни доносилось жужжание миксера – мама взбивала крем для торта. Отец пропадал на работе.

Нарядив елку, я хотел набрать номер Линды, но меня отвлек звонок в дверь. На пороге стоял мужчина в черном костюме.

– Кто там? – Мама выбежала в коридор, вытирая ладони о фартук.

– Добрый день. Я Такер, – кивнул он.

Я с трудом сохранил невозмутимое выражение лица. К нам пожаловал хозяин ретроавтомобилей!

– У меня дело к вашему сыну.

– П… Прошу.

Я пригласил его к себе. Несколько вежливых фраз, поздравление с наступающим – он не спешил.

– Чем могу помочь? – поинтересовался я, теряя терпение.

Такера развеселило мое волнение. Он достал из кармана блокнот, что-то написал и протянул мне.

– Столько ты получишь, если будешь работать на нас.

Я сглотнул.

– Работать?

– Мы в курсе, чем ты занимаешься. Твои исследования нас заинтересовали. – Такер смотрел на меня с любопытством, будто наблюдал за зверьком, накачанным какой-то дрянью.

Воображение нарисовало Линду – беспощадно слабую, с посеревшей кожей и белым огнем в волосах. Во мне вспыхнуло что-то плохое, темное. Наверное, это отразилось на лице: гость прибавил к сумме пару нулей.

– Откуда у вас информация?

– От хороших людей, – хмыкнул Такер.

– Нет, – процедил я.

– Простите?

Мне удалось его удивить: он выпрямился, кулаки сжались, лоб покрылся красными пятнами.

– Я отказываюсь.

– Не принимайте опрометчивых решений, Оскар. – Он протянул мне визитку. – Это может плохо закончиться.

Выпрыгнув на лестничную площадку, Такер хлопнул дверью.

– Оскар? – опешила мама, скользнув в комнату. – Что…

– Ты все слышала, – перебил ее я.

– Ладно. – Она села рядом и обняла меня. – Чем ты недоволен? Сколько он предложил?

– Неважно.

– Отец пашет за двоих. Нам не помешают эти деньги…

– Я не соглашусь. Никогда. – Ни за что. Ни за какую сумму. – Извини. Наши эксперименты… в общем, Линда начала седеть. Из-за меня. И еще… много чего начала.

Это прозвучало слишком страшно. Я был не готов. Мама – тоже.

Мы угасали, тонули в ужасе, искажались, как отражения в комнате смеха. Долго. Нестерпимо долго.

– Оскар… – Мама отстранилась. Она что-то придумала, и это сделало ее сильнее. – Почему бы вам не продолжить исследования? Чтобы найти лекарство от этой… болезни. А Такер поможет с оборудованием.

Она была права. По крайней мере, мне так казалось. Я ведь не догадывался, как все обернется.

Вечер подкрался незаметно. Мы с Линдой встречали Новый год на улице. Не из-за фейерверков – после терактов их запретили, чтобы не пугать людей. Нам просто нравилось наблюдать за жизнью пустых дворов.

Я не рассказывал Линде о Такере, а она не читала меня. Боялась или жалела – не знаю. Шутки, детские воспоминания, большие города – вот о чем мы тогда говорили.

Мысли о визитке не покидали меня. Как бы я ни цеплялся за прежнюю жизнь, она умирала.

Мы включили планшет за минуту до двенадцати. Когда дата в углу изменилась на первое января, из-под капюшона Линды выпорхнул седой локон. Он мечтал о полете, а крыльев не было.

– Сейчас, солнышко, – шепнул я, а сам отошел в сторону и набрал Такера.

Я решил и жутко боялся, что утром передумаю. Да что там утром – через секунду.

– С наступившим, Оскар, – прозвенел в трубке его голос. – Слушаю тебя.

– Я согласен, но с одним условием, – выпалил я.

– С каким же?

– Мне нужен Dodge DC8.

– Она седеет, – прошептал я, вломившись к Ларсу.

Шло второе января. Стрелки неумолимо ползли к одиннадцати вечера, но ждать я не мог. Перед глазами стояли ее волосы. Я заблудился в них, состарился с ними за компанию. Черные локоны поредели, выпрямились, как серпантин после праздника. Я паниковал.