Стивен скрипнул зубами.

– Она так сказала, да?

– Нам пора идти, – пробормотала я, застигнутая врасплох, когда по пути к выходу Ник приобнял меня за талию. Он ухмыльнулся и, широким жестом распахнув дверь, придержал ее для меня, пока я целовала детей и говорила им, что увидимся в понедельник. Стивен наблюдал за нами в окно, когда Ник открыл для меня пассажирскую дверцу. А в зеркале заднего вида, словно привидение, шелохнулись занавески миссис Хаггерти. Ник уселся и завел машину.

– Итак, – сказал он. – Расскажи мне об этом адвокате.

Большую часть пути до лаборатории я провела, уворачиваясь от вопросов Ника о моей личной жизни. Все, что я говорила, было правдой. Я не встречаюсь с адвокатом. По крайней мере, в смысле отношений. В смысле отношений я не встречаюсь ни с Джулианом, ни с Ником. Ник наверняка проверит все мои ответы. И я надеюсь, что эта проверка не приведет его обратно в «Лаш».

К тому времени, как мы заехали на парковку, я была рада, что внимание Ника переключилось на что-то другое. Он прикрепил бейдж посетителя к воротничку моей рубашки, затем прикрепил такой же к своему.

– Что ты думаешь обнаружить? – спросила я, когда мы пересекали просторный светлый вестибюль региональной лаборатории судебной экспертизы.

Ник направился к длинной извилистой лестнице, кивая встречным лаборантам и приветствуя их по имени. Когда рядом не было никого, кто мог бы услышать, Ник ответил:

– В тот день, когда мы следили за Феликсом и Терезой, они подъезжали к четырем различным участкам, но не осмотрели ни один из них. Они даже не останавливали машину. Но перед поездкой на шинах «Линкольна» была земля и трава. Это означает, что они совсем недавно ездили по бездорожью. – Поднимаясь по лестнице, Ник ускорил шаг, его лицо стало сосредоточенным. – Я думаю, он уже нашел участок или по меньшей мере нашел такой, которым серьезно заинтересовался. Если я выясню, где он находится и как он зонирован, можно будет предположить, что он планирует с ним делать. Или, по крайней мере, буду на шаг впереди, когда он его купит.

– Зачем?

– Феликс никогда не регистрирует сделки на свое имя. Он использует подставных лиц или фиктивные компании, и это затрудняет поиски его владений. Если я узнаю имя, которым он воспользуется при покупке этого участка, быть может, я смогу отследить несколько других.

– И что дальше?

– Можно покопаться там. Мало ли что можно нарыть.

– А какое отношение это имеет к Терезе и Харрису Миклеру?

– Возможно, никакого. Но я бы с удовольствием нашел причину доставить Феликса в участок в комнату для допросов и выяснить что-нибудь.

Ник шагал своими длинными ногами сразу через две ступеньки, и чем выше, тем быстрее.

– И парни из лаборатории могут все это выяснить, имея только комок земли? – спросила я, стараясь не отставать.

– Было сомнительно. Но утренний звонок звучал многообещающе. – Ник толкнул дверь и придержал ее для меня. Мы прошли до лаборатории в конце коридора, Ник постучал в стеклянное окно. Лаборант в белом халате помахал нам рукой.

– Привет! – сказал он, встретив нас в середине комнаты, и протянул мне руку. – Финли Донован, вау! – Он с энтузиазмом тряс мне руку, и его рукопожатие было весьма потным.

– Простите, – сказала я, бросив недоумевающий взгляд на Ника, затем снова на лаборанта.

Он был молодой, симпатичный, какой-то трогательно-неуклюжий. Он поправил очки, сползшие на кончик носа. Но даже так я не могла вспомнить, откуда мы можем быть знакомы.

– А вы?

– О, конечно. – Он шутливо хлопнул себя по лбу и покачал головой. – Простите, я Питер. Мы раньше не встречались. Но Джорджия все о вас рассказала. Я ваш большой поклонник, честное слово. – Он вытер ладонь о халат, его уши покраснели. Он украдкой взглянул на Ника и, понизив голос, сказал мне на ухо: – Я читал ваши книги.

– О! Так вы, должно быть, тот самый! – Я рассмеялась, когда лицо Питера вытянулось. – Я шучу. – И понизила голос до заговорщицкого шепота: – Вас по крайней мере двое. – Питер неуверенно улыбнулся. – Серьезно, я не шучу.

– Ник предупреждал, что вы можете приехать. Я хотел спросить, не дадите ли вы автограф?

– Конечно, – ответила я, покраснев. Еще никто, кроме родителей и Джорджии, не спрашивал у меня автографа. – Почему нет?

Ник сдержанно пожал плечами, но было видно, что ему не терпится получить то, за чем он пришел, и его терпение почти истощилось. Питер достал из кармана лабораторного халата потертый экземпляр в мягкой обложке и маркер. Ник глянул на выпуклые грудные мышцы модели на обложке и протяжно вздохнул, томясь ожиданием, пока я быстро ставила подпись. Я протянула книгу Питеру, который тем временем рассматривал мое лицо.

– Вы совсем не похожи на свою фотографию, – сказал он, открывая страницу с моей биографией. – Вот на эту, в конце книги. Тут вы – блондинка. А в темных очках почти невозможно разглядеть ваше лицо. – Он поднял фотографию, сверяя мои реальные черты с изображением. Голова зачесалась. Я заправила волосы за ухо. – Если бы я не знал, что вы придете, ни за что не узнал бы вас.

Я боялась посмотреть на Ника, когда он глянул через плечо Питера на мое фото, а потом на свои часы.

– Ты, наверное, маскируешься, чтобы тебя не могли узнать на публике, чтобы фанаты не одолели, я прав?

– Прав, – ответила я с нервным смехом. Или чтобы меня узнали, когда я похищаю насильников из баров, вламываюсь в агентства недвижимости или, поедая чизкейк, заключаю в «Панере» контракт на убийство проблемного мужа. До сих пор мне не приходило в голову, что мой фотопортрет – на каждом экземпляре моих книг – был теперь уликой против меня. Например, Ник мог воспользоваться им, чтобы понять, что я была в «Лаше».

– Джорджия сказала, что скоро выходит ваша новая книга. Жду не дождусь, когда смогу прочесть ее. Если у вас когда-нибудь возникнут вопросы по криминалистике – обращайтесь. Я всегда хотел…

– Пит! – рявкнул Ник. Пит обернулся. Казалось, он только сейчас вспомнил, что Ник вообще здесь. – У тебя есть кое-что для меня?!

– О да! Ты не поверишь. – Я затаила дыхание, когда Питер сунул свой экземпляр обратно в карман и махнул в сторону лабораторного стола. В чашке рядом с микроскопом лежал комочек земли и травы. Он поправил очки, его темные глаза заблестели от возбуждения. – Итак, в обычной ситуации ответить на твой вопрос было бы подвигом, достойным памятника. Все, что я смог бы сделать, – это сузить выборку до определенного региона выращивания – до нескольких округов или даже до нескольких штатов, но точно не до конкретного участка земли. Однако, – он выдержал драматическую паузу, – в данном случае ты обнаружил траву весьма редкого сорта.

Ник подался вперед.

– Насколько редкого?

– Ну… – Пит поднял глаза к потолку, словно вычисляя что-то в уме (Ника тоже часто так делала), – на самом деле редкого. Это разновидность обычной овсяницы, но этот конкретный сорт совсем новый, так что он пока мало распространен в этой части Средней Атлантики. Принесенный образец содержит верхний слой почвы, а обнаруженное сочетание промышленных удобрений и пестицидов говорит о том, что за почвой ухаживали профессионально. Поэтому я нашел список дистрибьюторов семян и с его помощью получил список компаний в Средней Атлантике, которые недавно приобрели его. В Вирджинии есть три возможных совпадения. Но только один из участков соответствует всем критериям, которые ты задал, – к западу от аэропорта, к востоку от шоссе 81.