— Почему проклятую? — в книгах о черном сегменте писали мало. Только то, что магия на Леандоре появилась недавно, и ее считали чуждой этому миру.

Теперь, зная кое-что из дневника Фрея, я тоже была уверена в том, что черная магия — чужая для Леандора. Но не вся. Далеко не вся! Уж я то знала, что даже тьма может быть ласковой, нежной и родной, а не только чужой и холодной.

— Да ты ничего не знаешь, моя птичка, — меня крепко обняли. — В человеческих королевствах предпочитают не замечать происходящего. Впрочем, стоит ли осуждать людей за то, чего не замечают сами арсы?

— И чего они не замечают? — осторожно спросила я.

— Проблемы. Магию мрака или, как ее еще называют, магию тьмы и хаоса предпочитают считать не отдельным видом, а магической мутацией. Своеобразным проклятьем…

— Но почему? Например, ты — сильный маг, видный политический деятель, ректор самой лучшей академии магии, в конце концов! — возмутилась я.

— Все так, но никто не знает, сколько работы за этим стоит, сколько сил потрачено, чтобы усмирить в себе тьму, укротить ее, не дать овладеть собой. И… — супруг замялся и тяжело вздохнул. Ох, совсем непросто сейчас давались ему слова. Он впервые перед кем-то обнажал свои слабые места, и этим кем-то была я! Я была тем важным и дорогим, которому герцог доверился, полностью и безоглядно. И знаете, это стоило намного дороже даже самых красивых слов любви, потому что это был тот поступок, после которого в своем партнере уже не сомневаешься. Никогда. — И до сегодняшнего дня я думал, что победил мрак, но он затаился, выжидая, когда в моей жизни появится слабое место, чтобы одержать верх. Я до сих пор не понимаю, почему тьма не поработила меня, не превратила в своего адепта. Я не понимаю, почему я до сих пор жив, Тэсси…

Что я могла на это ответить? Что теперь уж точно никогда не предам и не уйду? Это и без слов понятно. Однако, было кое-что, что я считала важным, и ректору необходимо было знать об этом.

— Иногда слабое место может оказаться местом силы, надежным тылом и просто уголком, где можно согреться усталому путнику, Ори, — тихо сказала я. — Мы отвлеклись. Нужно знать факты, чтобы потом их сопоставить и ответить на твои вопросы.

— Ты так считаешь? — удивился герцог. — Да и нет особых фактов. Кто ж в здравом уме станет изучать проклятых первородными?

— Я.

— Я говорил о тех, кто в здравом уме, Тэсси, — хохотнул муж.

— И ты полагаешь… — я нахмурилась. — Ори?.. Уж не хотел ли ты сказать…

Я отстранилась и потянулась за подушкой, которую намеревалась использовать как оружие.

— Тэсси, никто в здравом уме не станет питать привязанности к такому как я. Обычно все отношения напоминают сделку. А ты… Я ведь тебе нравлюсь просто так?..

Он смотрел на меня, и казалось, что стальной блеск его глаз проникает прямо в душу. Нет, подушка отменялась. Я не могла на него обижаться или злиться. Совсем.

— Ты мне нравишься, Ори. Очень. Не сомневайся.

И мы целовались, что-то шептали, смеялись и снова целовались, но о проклятой магии супруг не забыл, и когда получил необходимую долю нежности и ласки, все же рассказал о том, что знал, и о чем догадывался.

С темной магией рождались арсы только в самых магически одаренных родах. Те дети, кто получал магию мрака от рождения, погибали еще младенцами. У тех же, в ком дар проявлялся позже, был шанс пожить дольше. С ними работали лучшие маги и целители, помогая обрести внутреннюю гармонию. У некоторых это получалось. Ненадолго. Так или иначе, что человек, что арс — все подвержены страстям, и на пике дар брал верх, превращая своего носителя в монстра, жаждущего лишь разрушать, убивать, сеять хаос и разруху. Поскольку ни одного превратившегося не смогли вернуть в обычное состояние, их устраняли. Хотя достоверно об этом не известно даже герцогу. Монстры поступали в распоряжение Совета магов и больше о них никто не слышал.

— А ты разве не в Совете? — тут же спросила я.

— Теоретически, да, но практически я слишком молод для принятия глобальных решений. Не перебивай, слушай дальше.

Он переложил меня себе на плечо и, поглаживая волосы, продолжил рассказывать. А я не перебивала, но кое-какие догадки у меня все же были.

— Я прилежно учился. Полученная еще до обретения дара база знаний помогла подчинить мрак и держать его в узде. А потом появилась ты. Мне навязали тебя в жены, Тэсси. Я был далеко не в восторге получить жену человечку совсем не из-за того, что у тебя иная раса.

— Ты боялся, что твоя тьма напугает меня, правда? Поэтому не предложил мне полетать? — без задней мысли спросила я, а вот Ори застыл.

— Кто тебе предлагал полетать? — очень медленно произнес он, и я поняла, что спалилась.

— Это не имеет никакого значения ни для меня, ни для того, кто проводил проверку, понял?

— Лесар… — вздохнул супруг и успокоился. — А ты бы хотела со мной полетать?

— В любое время, дорогой, но не сегодня. У тебя было слишком много потрясений. Лежи, рассказывай и восстанавливай свою магию, — улыбнулась я.

— То есть, ты хочешь сказать, что тебе не противен мой мрак? Ты его не боишься и не брезгуешь? — прищурился Ори.

А я… Я рассмеялась.

— Ты такой умный, такой талантливый и такой глупый! Твоя магия — это часть тебя, понимаешь? Я просто не могла принять тебя и не принять твою магию! Это все равно, что брезговать рукой, ногой, ухом… И твоя тьма она тоже приняла меня сразу, когда почувствовала, что ты мне дорог. Лишь один раз магия мрака осталась холодной и злой, в тот момент, когда ты превратился в монстра. Но даже тогда я знала, что меня она не тронет.

— Хочешь сказать?..

— Не хочу! Я говорю тебе прямо — ты дурак, Ори! Вот ты говорил мне тут много страшных слов: подчинить, обуздать, поработить… Нельзя поработить или подчинить себя, но можно ценить, беречь, любить. Магия — это нечто такое, что делает тебя тем, кто ты есть. Вот так-то!

— Хмм… — промычал супруг и затих надолго.

Я тоже молчала. Ему многое стоило переосмыслить. Договориться с самим собой — это вам не аппендэктомию провести. Мне же оставалось думать о Фрее, сестрах, Леандоре и тех, кто вторгся в этот прекрасный мир. И я не себя имела в виду, а тех странных темных сущностей… С черной, между прочим, магией. Как же жаль, что дневник далекого предка не раскрылся передо мной полностью! Но зато можно было строить гипотезы и предположения. Например, я знала, что отношения между арсами и людьми испортились ровно тогда, когда появились странные сущности…

Стоп!

А ведь супруг участвовал в стычках на границах. Непонятно, почему ни одна сторона не может доказать, что они имеют место. Казалось бы, чего сложного? Люди напали на отряд арсов. Почему не признать этого? Ведь остаются очевидцы, трупы, в конце концов. Или, к примеру, арсы нападают на обоз людей… Почему обе расы отрицают эти нападения? Более того, несмотря ни на что, пытаются договориться о мире, хотя с каждым годом это становится все сложнее сделать.