Роман вышел пораньше. Причем, как оказалось, трамвай довез его практически до дома. Конечно придется еще немного пройти. Но по факту, куда удобней, чем с пересадками. Виктор же, запомнив остановку, поехал дальше.

Здание Департамента безопасности республики располагалось напротив городской думы. Представляло собой представительное здание в светлых тонах, с фронтоном и декоративной колоннадой по фасаду. Двери двустворчатые, массивные, с вычурными латунными ручками, отполированными до блеска. Причем тут явно потрудились руки, а не ветошь с полировочной пастой.

— Что вам угодно, товарищ юнкер? — встретил его на входе поручик, дежурный по департаменту.

— Мне к полковнику Григорьеву, Александру Трифоновичу.

Вообще-то он вовсе не был уверен в том, что он служит непосредственно в департаменте, а не в управлении по Владивостоку. Только и того, что батя говорил о его переводе в столицу. Но начинать-то нужно с чего-то. Вот не понравился ему разговор с их молчи-молчи.

— Вас вызывали?

— Нет. Он друг моего отца. Я хотел просто его навестить и передать весточку.

— Фамилия?

— Юнкер Нестеров, Виктор Антипович.

— Присядьте, — указал он на стулья, выстроившиеся в рядок вдоль стены.

Сам же меж тем взялся за телефон и набрал трехзначный номер. Обождал, пока пройдет вызов. Доложил о посетителе, после чего подозвал его и передал трубку.

— Витя, что-то случилось?

— Нет, Александр Трифонович. Просто выдалась возможность, и я хотел передать привет от отца. Он просил навестить вас при случае. Но если вы заняты…

— Нет, нет, все нормально. Ты вот что, напротив на углу есть уютное кафе. Закажи там пока себе чего-нибудь, поди в курсантской столовой сытно, но без разносолов. А я тут управлюсь и подойду. Скажем, минут через двадцать.

— Хорошо, Александр Трифонович.

Вернув трубку и попрощавшись, он вышел на улицу. Напротив и наискось и впрямь обнаружилось кафе, с летней верандой. То что нужно. Двадцатое сентября, но погода стоит сухая, солнечная. Дует легкий ветерок. Кра-со-та!

Пока ожидал Григорьева успел умять целую корзинку пирожков с восхитительным грушевым повидлом и выдуть небольшой чайник крепкого душистого чаю. А потом появился безопасник, расплатился и уволок его в свой автомобиль.

— Рассказывай, — когда они тронулись, распорядился он.

— Александр Трифонович, вы обещали отцу, что по известному делу нас никто не потревожит и не станет больше задавать вопросы.

— Так и должно быть. Но похоже это не так.

— Не так. Сегодня меня вызывал к себе наш молчи-молчи… Кхм. Офицер особого отдела, — стушевавшись, поправился он.

— Нормально. Я знаю, как любят нашего брата в войсках. Две страшные войны, империю просрали, но от этого идиотского чистоплюйства так и не избавились. Не суть важно. Так что ваш особист?

— Так то, обычное дело. Все наши прошли через него. Но он спрашивал меня о том деле, говорил о вашей причастности и наших с вами взаимоотношениях.

— Об одаренном вспоминал?

— Нет. Говорил о том, что мы с батей по вашему приказу уничтожили банду хунхузов, освободили советских граждан и расстреляли японский патруль.

— Ну, может и не в курсе. Все же, одаренный тема серьезная. Могли и в темную поручить прощупать. Зря ты ко мне пришел. Как бы тебя теперь со мной и впрямь не увязали.

— Да что происходит-то?

— Если коротко, Витя, то департамент, армия и флот вообще, тот еще клубок противоречий. Думаешь тут все ходят строем и кивают как болванчики? Как бы не так. На уровне батальонного звена все понятно. Тем более, что там большинство командиров из прошедших инициацию. Служи по уставу, завоюешь честь и славу. Но уже на полковом уровне начинаются интриги. Молодые и ранние, считают, что старики должны уступить место им. По всем направлениям идет вытеснение старых кадров. Они вишь ли считают, что не прошедшие инициацию серьезно уступают тем, кто ее прошел.

— А это не так?

— Смотря в чем, Витя. К примеру, при общении с такими как ты, мне все время приходится напоминать себе, что передо мной стоит молодой балбес, у которого серьезно задрана Харизма, и это не его способности, ум, опыт и профессионализм располагают к себе, а банальные надбавки от Эфира. Прекрасно понимаю старую гвардию в правительствах других стран, которые не желают вести личные переговоры с Песчаниным. Лично не встречался, но поговаривают, что он способен едва ли не убедить в том, что белое это черное. Причем, ты будешь верить в это еще долгое время после этого разговора. Там о каких-то фантастических значениях Харизмы болтают. Так вот. Все это конечно замечательно, но есть еще и такое понятие как опыт, который как и половое бессилие приходит с годами, и никак иначе. А его-то у молодых и нет. Зато они убеждены в том, что мы уже отжившее прошлое.

— Значит, это копают под вас?

— Разумеется. Меня долгое время задвигали, и обходили молодые. А тут вдруг такой финт ушами. Я понимал, что источник оперативной информации до верха не дойдет. Затрется за ненадобностью. Обычное дело. Так уже случалось, и не раз. Но того кто непосредственно провернул операцию по захвату и выводу одаренного так просто уже не задвинешь. Обратили внимание, вспомнили. Подняли личное дело. А там, при всем желании противников, фиксируется все. И вот я уже непосредственно в департаменте, во главе отдела. У ребяток пригорело. Теперь стараются раскопать под ногтями грязь, дабы пошатнуть уверенность руководства в моей компетентности. Словом, все остается в силе. Делай дурное лицо, знать не знаешь, ведать не ведаешь. Если взболтнешь, глядишь еще и разглашение приплетут. А ты об этой истории должен забыть. Уяснил?

— Уяснил.

— И еще. Если опять нечто подобное, ко мне больше не приходи. Запомни телефон. Пять двенадцать двадцать пять. Адрес, Пушкинская пять, квартира три. Хорь Раиса Ивановна. Звонить в случае если припрет, и нет возможности прибыть лично. Представишься, скажешь, что у тебя срочное дело к Антону. Я ее сегодня же проинструктирую. Правда, не уверен, что в этом возникнет нужда. Но на всякий случай все же подстрахуемся. Запомнил?

— Запомнил.

— Куда тебя подбросить?

— Да я сам.

— Не переживай, я это не в долг, — усмехнулся Григорьев.

— Ну знаете ли, полковник подрабатывающий водителем у юнкера, это уже перебор.

— Не хочешь, как хочешь, — пожал он плечами. — Тут нормально?

— Вполне.

Полковник притер свой ВАЗ к тротуару, и попрощавшись Виктор вышел из салона. При этом твердо решив, что никуда он звонить, и уж тем более ходить не станет. Не хватало ему еще влезать в какие-то дрязги между молодым и старшим поколениями. А вообще, глупость же. По мнению Нестерова, Григорьев прав. Старики они и сами собой отойдут в сторону, а старшие, имеющие богатый жизненный опыт вполне могут им с ними поделиться.