Рванул отдаленный взрыв гранаты. Порядок. Этому смертнику не удалось подорвать ящики с тротилом. Но облегчение тут же сменилось тревогой, так как неподалеку раздался шорох и тупой стук упавшего увесистого предмета. И практически сразу взрыв. Шорох листьев, треск перебитых веток и щелчки осколков ударивших по валуну. Если Виктор сидел, а не лежал, то ему непременно прилетел бы горячий и пламенный привет от японского гранатометчика.

Их, по факту, легкие минометы не так удобны, как гранатометы дэвэровцев. Гранату перед заряжанием нужно активировать ударом, потом забросить в ствол и спустить боек, активируя вышибной заряд. Запал одинарного действия и срабатывает примерно через пять семь секунд. То есть, граната может прилететь, упасть и только потом взорваться. Если гранатометчик замешкался, то может рвануть и в воздухе. Ну и отсутствие прицельных приспособлений, подразумевает по большей части интуитивную стрельбу.

Впрочем, наличие на посту этого оружия оказалось неприятной неожиданностью. Оказаться под минометным огнем приятного мало. Именно в этот момент Виктор впервые испытал страх. Рвущиеся поблизости гранаты оптимизма как-то не добавляют. Если прежде многое зависело от него, то теперь возможность оказаться жертвой случайного осколка возрастала многократно.

Опять хлопок. И очередной взрыв. Нестеров уже покинул прежнюю позицию, укрывшись с учетом применения нового оружия. Но с этим нужно срочно что-то делать. Ведь он должен не просто выжить, но и не дать взорвать мост. Вот, кстати, очередная отчаянная башка несется с гранатой наперевес.

Есть! Японец упал на спину и проехал пару метров по траве остановившись только когда его ноги коснулись воды. И тут же заработал пулемет, поддержанный несколькими винтовками. А следом хлопнул гранатомет. Сначала рвануло на берегу реки, потом неподалеку от вновь вжавшегося в землю Виктора.

И тут он услышал рев дизельного двигателя, перестук сразу нескольких пулеметов, грохот орудия и сравнительно недалекий взрыв осколочно фугасного снаряда. Иными словами ситуация резко поменялась. Выглянул, чтобы взглянуть, что собственно говоря происходит.

На мост въезжал ПТ-1, неся на броне не меньше отделения пехоты, и ведущий огонь по фронту из трех башенных пулеметов. Японцы они конечно не трусливого десятка, но не имея против такого стального монстра должного вооружения, предпочли сбежать в лес. А на мост тем временем втягивался второй танк с десантом.

Едва оказавшись на левом берегу бойцы попрыгали с брони, и подчиняясь приказу унтера рванули в лес, догонять беглецов. Ну и правильно. Незачем оставлять у себя за спиной недобитки. А то ведь они могут стать той еще занозой. Как говорится, проверено на себе.

Когда вышел к мосту, Кузьмин с Ситниковым уже были на месте, и командир докладывал капитану Черноусову о произошедшем. Понятно, что командир первой роты им не начальство. Но он первый офицер с которым им довелось встретиться, вот унтер и доложился по всей форме.

— Ну что, юнкер, готов топать? — поинтересовался Кузьмин у Виктора.

— Куда?

— В расположение батальона, куда же еще-то. Транспорта в обратную сторону не предвидится, так что на своих двоих.

— Признаться, я думал мы присоединимся к первой роте.

— В качестве кого? Пехтуры? Так они и без нас управятся. Мы свое дело сделали. От нашей партизанщины дальше пользы будет как с козла молока. Лучше не мешаться под ногами.

— Как скажешь, командир, — пожал плечами Виктор.

Вообще-то, ему конечно воевать понравилось. Только сейчас еще больше хотелось нормальной еды.

— Нашел, командир! — радостно сообщил Ситников, бежавший в их сторону потрясая вещевым мешком.

— Чего там?

— Рис и мясные консервы! Живем!

— Вот это дело. Значит, сначала поедим, а то от сырой рыбы живот подводит, а после и двинем, — кивая на валун в стороне от дороги, решил унтер.

Ситников тут же вооружился ножом и с нескрываемым энтузиазмом начал вскрывать консервные банки.

— Виктор Антипович, я что хотел тебе сказать-то. Спасибо, что с той стороны вынул, — произнес Кузьмин.

— Да ладно. Чего такого я сделал, — пожал плечами Виктор.

— Отдал мне свой шанс на спасение. А такое не забывается, — с самым серьезным видом возразил унтер.

Конец