– И что?

– Мне кажется, он заставляет меня расплачиваться.

Алехандро коснулся ее руки, едва заметно, и Сюзанна решила, будто ей почудилось.

– За то, что вы – это не она?

Глаза Сюзанны необъяснимым образом наполнились слезами. Она прикусила губу, изо всех сил стараясь не разрыдаться.

– Вам не понять, – горько рассмеялась она, чувствуя неловкость за столь явный всплеск эмоций.

– Сюзанна…

– За то, что я виновата. В ее смерти. Ведь, как ни крути, она умерла из-за меня. – Голос Сюзанны дрожал, а улыбка на застывшем лице напоминала гримасу. – Видите ли, она умерла при родах. Конечно, вслух об этом не говорят, но факт остается фактом. Если бы не я, она до сих пор была бы с ним. – Сюзанна яростно потерла нос и вздохнула. – Простите. Сама не знаю, что на меня нашло. И зачем я вам это рассказываю? Наверное, потому, что вы акушер… Ну да ладно. Обычно я воспринимаю вещи гораздо спокойнее. – Улица опустела, солнечные зайчики, отсвечивая расплавленным металлом, прыгали по булыжной мостовой. Сюзанна повернулась к Алехандро и храбро улыбнулась. – Ох уж эти наследственные дела!

И Алехандро неожиданно сжал ее руку своими ладонями, положил голову на их переплетенные пальцы и остался в таком положении, словно мысленно посылал молитву Богу. Она почувствовала тяжесть его костистого лба, и от странности происходящего у нее даже высохли слезы.

Когда Алехандро наконец поднял глаза, Сюзанна решила, что он собирается извиниться. Однако он лишь кивнул, едва заметно, словно заранее знал, что она скажет, и ее признание его нисколько не удивило.

Сюзанна, от изумления забывшая о приличиях, точно обжегшись, отдернула руку.

– Пожалуй, пойду принесу еще чая. – И с этими словами Сюзанна поспешила укрыться в спасительных стенах своего магазина.

Алехандро возвращался в больницу, ему казалось, будто ноги вязнут в патоке. Идти до больницы было всего ничего, каких-то полторы мили, но он так устал, что его даже начало мутить. Он шел короткой дорогой через жилой массив, механически передвигая ноги по раскаленному тротуару. Поэтому только с третьего раза услышал, что его окликнула Джесси.

– Господи, ну и видок у вас! Краше в гроб кладут.

Джесси держала дочь за руку, лица обеих были открытыми и ясными, как солнышко в небе. И при виде этих двух особ женского пола, таких простых и милых, Алехандро сразу стало легче.

– Мы готовим костюмы для спектакля в честь окончания учебного года. Миссис Крик нам помогает. – Эмма продемонстрировала пластиковый пакет.

– А сейчас идем в парк. Если хотите, можете составить нам компанию. Покачаете Эмму на качелях. А то у меня вряд ли получится, – сообщила Джесси. – Повредила руку.

Алехандро собрался было пройтись насчет ее травм, которые уже давно не давали ему покоя, но из-за тумана в голове не смог четко сформулировать мысль.

– Простите, – сказал он, – я не сразу расслышал.

В вечернем солнце волосы Сюзанны казались иссиня-черными. А взгляд аквамариновых глаз был сердитым, словно она отчитывала его за некий проступок. И ему казалось, будто его пальцы до сих пор хранят память о прикосновениях к ее коже, росисто-прохладной и прозрачной.

– Бедняга, вы едва стоите на ногах. – Джесси положила ему руку на плечо. – Эм, ты только посмотри на него! Спит прямо на ходу. Почему бы вам не пойти домой?

– У вас щетина на подбородке. – Эмма кружилась вокруг колонны, взбрыкивая ногами от брызжущей через край энергии, которая в данный момент тянула ребенка в сторону нарядной детской площадки, видневшейся за деревьями.

Ведь я никогда не встречал ее раньше. Я точно знаю, что мы не встречались. Но тогда почему?..

– А сколько младенцев сегодня родилось?

Джесси ласково погладила дочь по голове:

– Эм, отстань от него. Он слишком устал, чтобы говорить о новорожденных. Ну ладно, Ал. Ступайте домой. Вам срочно нужно немного поспать.

– Я не знаю… – пробормотал он, причем так тихо, что, как уже позже Джесси призналась матери, она не сумела ничего толком расслышать. А даже если бы и сумела, то все равно ничего бы не поняла. – Я не уверен, что знаю, где мой дом.

Сюзанна вернулась домой намного позже Нила, когда тени стали длиннее, а ленивый летний вечер до неприличия растянулся. Их коттедж представлял собой идиллическую картинку, хотя в этом уж точно не было заслуги Сюзанны. Клематис обвивал перила крыльца, заходящее солнце золотило верхушки пробивавшихся на заброшенных клумбах многолетников: сон-травы, манжетки, наперстянки – ярко-фиолетовой, розовой и синей, – непристойно разросшихся даже без прополки и подкормки.

Однако Сюзанна ничего этого не видела. Она вошла в дом и обнаружила мужа на диване, с ногами на кофейном столике, перед телевизором.

– А я уж собирался тебе звонить, – сказал он, подняв пульт. – Ты что: а) застряла в пробке; б) устроила раннюю рождественскую распродажу, о которой я не в курсе, или в) оказалась зажатой между предметами обстановки и не смогла дотянуться до телефона? – Он оторвал глаза от экрана и, ухмыльнувшись, послал ей воздушный поцелуй. – Обед в микроволновке. Я подумал, что ты, должно быть, проголодалась. Прости, но я не стал тебя дожидаться и уже поел.

– А что на обед?

– Ничего особенного. Спагетти болоньезе из банки. У меня как-то не было настроения готовить.

– На самом деле я не очень-то и голодная. – Она принялась снимать туфли, попутно пытаясь решить два вопроса. Почему муж с его довольным видом так ее раздражает, несмотря на то что он приготовил ей обед? И как это ее характеризует?

«Ну разве он не прелесть?! – так и слышались ей восторженные слова родителей. – Он даже готовит для нее. Нет, похоже, она просто не понимает своего счастья!» На секунду-другую Сюзанна задержалась на кухне возле буфета, пытаясь быть милой и ругая себя за то, что замечает, впрочем как всегда, оставшиеся после завтрака крошки, цветастые занавески, которые ненавидела всей душой, но не меняла на другие, поскольку это означало бы ее эмоциональный вклад в их общий дом, и, наконец, заляпанные в результате кулинарных авантюр Нила сковородки и кухонные поверхности. Неужели я всегда буду такой дрянью? – спрашивала она себя. Неужели я вечно буду чем-то недовольна?

– Если хочешь пропустить стаканчик, – донесся из соседней комнаты голос Нила, – там есть открытая бутылка вина.

Сюзанна достала бокал из кухонного шкафчика и прошла в гостиную. Опустилась на диван возле Нила, и тот погладил ее по бедру.

– Удачный день? – не отрываясь от телевизора, спросил он.

– Нормальный.

– А как тут погода? В Лондоне погода была просто роскошной. По крайней мере тогда, когда мне в конце концов удалось вырваться на свежий воздух.

– Прекрасная. Но довольно жарко.