– Шварц, перестань! – закричала Василиса, и на глаза навернулись слезы. – Перестань болтать! Нашел чем шутить! Это же… так же не бывает! Так же не может быть!

Сколько раз она сегодня пыталась успокаивать себя этими словами?

Зря пыталась!

– Не может быть? – холодно взглянул на нее Шварц. – А окровавленные тряпки, которые на нас сегодня на реке напали? А задушенный утопленник, который нашу лодку толкал? А жаба, которая нас спасла? Этого ведь тоже не могло быть. Как это понимать и что с этим делать?

– Но ты сам сказал: мол, лучше не пытаться понять непонятное, пусть таким и останется, – всхлипнула Василиса.

Ей было страшно, и тоска от этого страха брала невыносимая. Хорошо, конечно, размышлять, а потом отбрасывать от себя страшные мысли и прогонять жуткие догадки; хорошо, конечно, обо всем этом молчать, стараться не обсуждать – но сейчас ужасы этого дня будто подступили вдруг разом, словно ожили, перечисленные Шварцем вслух.

– Может, и правда лучше, – кивнул тот, криво улыбаясь. – Целее будем… Меньше знаешь – крепче спишь, и все такое… Интересно, смогу ли я уснуть этой ночью?

– И я, – прошептала Василиса.

– Слушай, Васька, – вдруг немного оживился Шварц, – а давай сегодня же отсюда уйдем!

– Что, пешком?! – удивилась Василиса.

– А есть варианты? Автобус мы пропустили, машину нанять нам не на что. Только на еду и хватит.

– А как же деньги, которые я должна у иностранки забрать?! – растерялась Василиса.

– Как бы эти деньги тебе боком не вышли, – буркнул Шварц. – Да и мне заодно. Как говорится в пьесе «Тень»: чтобы не простудиться, надо тепло одеваться, чтобы не упасть, надо смотреть под ноги. А как избавиться от сказки с печальным концом?

– Ты боишься? – прошептала Василиса.

– А ты нет? – глянул исподлобья Шварц.

– Очень боюсь. Но как же просьба моего папы? Ну, про остров!

– Да это просто сон был, Васька, перестань глупости говорить! – со злобой выкрикнул Шварц. – Мы уже из-за твоего сна чуть на дно Волги не отправились, так что лучше про остров не напоминай. Ладно, давай зайдем в ваш дом, рюкзаки заберем, одежду, пусть даже мокрую, – и быстренько отсюда. Часа за два с половиной или три мы запросто протопаем эти несчастные двенадцать кэмэ до Песчаной. Там живет мамина подружка тетя Зоя, мы попросимся у нее переночевать, а утром уедем. Оттуда тоже автобус в Городишко ходит.

– А деньги? – упрямо спросила Василиса.

Шварц зло дернул уголком рта и сказал уже спокойней:

– Давай вот как договоримся. Сейчас пойдем извинимся перед Татьяной, купим продуктов, потом вернемся в ваш дом и будем там сидеть до утра, никуда не выходя. Если иностранка вечером или ночью вернется, получим деньги и уедем на автобусе. Если не приедет – все равно утром уберемся, не на автобусе, так пешком. Ох, я же про бабу Катю совсем забыл!.. – вдруг спохватился Шварц. – Она-то куда подевалась?

– Может, она уже вернулась? – предположила Василиса.

– А если нет?.. – начал было Шварц, как вдруг раздался хриплый хохот.

Василиса, пытаясь увидеть, кто это вдруг так развеселился, завертела головой туда-сюда, потому что хохот звучал то с одной стороны, то с другой. Наконец у нее перед глазами все вокруг поплыло и пришлось схватиться за Шварца, чтобы не упасть.

– Это он хохочет… – с усилием выдавил тот.

Василиса сильно зажмурилась, чтобы остановить головокружение, а когда открыла глаза, увидела, что Шварц, оцепенев, смотрит куда-то в сторону леса.

Девочка повернулась и, проследив за его взглядом, тоже не сдержала крика, увидев существо, уставившееся на них горящими глазами. В этих глазах пылал огонь, а что это за странное создание, было просто не разглядеть.

– Бежим! – прохрипел Шварц и, схватив Василису за руку, рванулся было прочь, но страшное существо преградило им путь.

Ребята метнулись в другую сторону, но кошмар снова возник перед ними, переместившись с невероятной скоростью. Они побежали к садам, не замечая, как трава хлещет по голым ногам, как царапают ветки, но жуткое создание оказалось и тут, и теперь стало видно, что существо стоит низко согнувшись, свесив руки, поросшие густым волосом. Да и все его тощее сутулое тело было покрыто серыми длинными волосами, особенно ноги и бедра. Местами среди волос зияли проплешины: все тело твари было в язвах и отвратительных сине-зеленых пятнах. Она не сводила с ребят сверлящего, гипнотизирующего, обессиливающего взгляда.

Василиса почувствовала, что ноги подкашиваются и идти стало труднее, она начала задыхаться. Остановился, качаясь, и Шварц; он с трудом переводил дыхание; рука, в которой он держал руку Василисы, ослабела и дрожала.

Существо подняло свои длинные волосатые конечности – и на скрюченных пальцах стали видны длинные желтые ногти. Тварь пошевелила ими, словно манила ребят к себе. Из приоткрывшейся пасти выполз наружу длинный серый язык, обнажились желтые зубы, а из глубины нутра вырвалось алчное рычание.

К горлу снова подкатила тошнота: Василиса поняла, что не в силах сдвинуться с места, даже пошевелиться, и если чудище сейчас накинется на нее и начнет пожирать, она не сможет сопротивляться – она и закричать не сможет, а до последнего мгновения жизни будет пялиться в эти страшные пылающие глаза, пока сердце не разорвется от боли.

Рядом тихо стонал Шварц, и Василиса поняла, что и он уже не в силах сопротивляться и тоже представил себе неминуемую гибель.

– Тад! Ырка! – раздался в это мгновение пронзительный крик, и паутина оцепенения внезапно свалилась с ребят, словно кто-то сгреб ее огромной горстью и отбросил в сторону.

– Бежим! – крикнула Василиса, толкнув Шварца, который никак не мог сдвинуться с места, и обернулась. – Тусег Ырка, – пролепетала она изумленно.

– Тусег Ырка, – чуть слышно повторил Шварц.

Да, это была она: ломилась через кусты, цепляясь полами халата за ветви, и кричала:

– Тад! Ырка! Моа се, да мерх, Тусег, Тусег Ырка!

Существо вперило в нее свои огненные глазищи и разинуло пасть, причем похоже было, что не от ярости, а от изумления. Впрочем, наверное, Василисе это почудилось.

– Тад, Ырка! – выкрикнула Тусег Ырка, и Василисе снова что-то почудилось… почудилось, будто в пронзительном голосе этой странной девчонки прозвенели то ли слезы, то ли нежность, то ли жалость.

Существо медленно кивнуло своей косматой башкой, и огонь в его глазах слегка приутих.

Тусег Ырка выставила ладонь, словно преграждая путь страшной твари, и Василиса тихо ахнула: между растопыренными четырьмя пальцами виднелся кровавый след незажившей раны.

– Севел! – крикнула Тусег Ырка повелительно. – Тад Ырка, севел. – И чуть повернула голову не сводя глаз с чудовища, тихо проговорила, явно обращаясь в Шварцу и Василисе и махнув своей четырехпалой рукой в сторону: – Амбр, Кассис, тремен, буан тремен!