— Эта башня — муниципальная собственность, — процедил Рой. — И прекращай делать вид, будто удивлен. Тебе доложили о моем появлении, еще когда я стоял внизу. 

— Всего лишь хотел немного польстить, чтобы ты не чувствовал себя слишком предсказуемым, — пропел полуэльф со сладкой улыбкой. 

Рой пропустил насмешку мимо ушей. В прошлый раз он показал себя, как идиот, которым легко манипулировать, но это не повторится. 

— Не нуждаюсь в лести подобного рода. 

— Учту на будущее. Так что за причина привела господина старшего инквизитора в мое скромное жилище? Да еще в таком боевом настроении?

Рой нахмурился. Он и сам терзался вопросом зачем он здесь.

Убедиться, что Даяна сказала правду хотя бы в этом? Убедился. Сказала.

Посмотреть в лицо сопернику? Он видел его и раньше. Наглое, смазливое. Даже слишком. Так и чешутся кулаки подправить чересчур идеальную линию носа. 

Ухмылка на лице Аншлера стала шире. 

— Что, нет ответа? — с притворным сочувствием спросил он. — Признаюсь, когда вы ворвались сюда с таким решительным видом, я уже приготовился, что меня сейчас будут убивать. Но, конечно, это не ваш стиль милорд… 

— Что тебе нужно от моей женщины? — неожиданно для самого себя перебил его Рой. 

И понял, что вот оно. Причина, по которой он пришел сюда.

Полуэльф ухмыльнулся.

— Ты так уверен, что Даяна Эгмонт “твоя”, инквизитор? Что ты можешь ей предложить? Унизительную роль любимой игрушки при себе, пока не надоест? Ты даже неспособен защитить ее от шакала, который считается ее отцом. 

— Которого натравил ты.

Аншлер пожал плечами.

— Я лишь ускорил кризис, который все равно разразился бы через три месяца. Твое покровительство подобно соломенной хижине в бурю, и мне хотелось, чтобы Даяна увидела это. Трудно выбирать, если неверно оцениваешь ситуацию, не так ли?

— Ты не ответил на вопрос. 

В тучах снова громыхнуло, и полуэльф поднял голову к предгрозовому небу. На смазливом лице промелькнула какая-то звериная тоска.

— Что нужно мужчине от женщины? — он перевел взгляд на хмурое лицо Роя и невесело расхохотался. — Любовь, инквизитор, а не то, что ты подумал. 

— Хватить врать.

— И не собирался. Много чести, — Аншлер скривился. — И чего ей не хватает, вот скажи мне? Я красив как бог и богат как десяток монархов. Умен, обходителен, готов дать ей все — статус, имущество, развлечения. Но нет — она предпочитает типа, который охотится на таких, как она, чтобы сжечь, а в свободное от работы время ходит с постным лицом, словно всю жизнь питался одним сельдереем. 

На этот раз насмешку нельзя было назвать даже косвенной, и прозвучи она в обществе, никто не упрекнул бы лорда Фицбрука за последующий вызов. Но Роя поразило не это.

— Ты знал?! 

А ведь Диана упоминала, что Аншлер “сразу понял, как выгодно дружить с диббуками”. Но тогда Рой был слишком потрясен ее признанием, чтобы обратить внимание. 

— О, так наша маленькая диббучка призналась, — полуэльф с яростью ударил кулаком по ограде. — И тебя это не смутило, инквизитор? Все еще хочешь жениться на ней? 

— Хочу. И женюсь, — слова вырвались против воли, но Рой не собирался отказываться от них. Или, тем более, от Даяны. 

От уже все обдумал в доме до того, как сделал предложение. 

Просто не будет. И что самое поганое — его решение ударит в первую очередь по родным, особенно по сестре и незамужним кузинам. 

Ничего, Рой справится. Заключит еще несколько сделок, переловит и прижмет к стенке всех работорговцев в империи, перейдет в подчинение лорда-канцлера — тот давно соблазнял, рисуя карьерные перспективы, но раньше Рой всегда отказывался. Служба в тайной канцелярии — грязное занятие. Слишком много сделок с совестью. 

Аншлер покрутил пальцем у виска.

— Лорд женится на шлюхе, инквизитор — на диббучке. Ты что — болен? Зачем тебе все это? 

— Потому что я люблю ее.

Собеседник скривился.

— Тю, вот только не надо этих громких слов, на которые богаты дешевые романчики для старых дев. “Любовь”, ха! Кто вообще придумал навертеть вокруг банальной похоти и жажды обладания всю эту розовую чушь? Нет, я не спорю, что увлечься чувствами бывает довольно занятно, но подчинять им всю жизнь?! Через три года от твоей “любви” не останется ничего, кроме сожалений о поспешном решении, Фицбрук. Даяна Эгмонт — самое дерьмовое из возможных вложений. 

Это уже было интересно.  

— Тогда почему бы тебе не оставить ее в покое? 

— Не могу, — Аншлер вздохнул. — Мне нужна диббучка. 

— Если не прекратишь ее преследовать, я тебя уничтожу.  

Полуэльф ухмыльнулся.

— Сгораю от жаления узнать, как вы планируете это сделать, милорд? 

Вместо ответа Рой потянулся к чарам, закрывающим воздушный дом. Не руками, разумеется. Своей вечно голодной, вывернутой наизнанку силой инквизитора. Смел заклинание на мостках и коснулся укрывшего воздушный дом кокона, заставляя маскирующие нити натянуться и зазвенеть. 

Аншлер нервно обернулся. 

— Что ты делаешь?! 

— Примерно так, — пояснил Рой, любуясь на рябь в воздухе. — Хорошая технология. Его величество будет очень рад познакомиться с ней поближе. 

Миллиардер сглотнул. 

— Ты не можешь…

— И кто мне помешает? — спросил Рой, натягивая нити сильнее, почти до предела. Воздух замерцал, обнажая сеть энергетических линий, за которыми темнел вытянутый словно гигантская сигара абрис. 

Летучий дом миллиардера действительно поражал воображение. Как эта даже на вид невероятно тяжелая штука способна парить в воздухе, словно ничего не весит? 

Собеседник снова обернулся.

— Прекрати! — потребовал он, сдавленным голосом.

— После того как дашь слово, что оставишь мою женщину в покое. 

В небесах снова громыхнуло — на этот раз совсем близко, прямо над головой. Первые крупные капли упали на площадку. Рой ждал. Ему была нужна капитуляция.

Глаза Аншлера сердито сузились.

— Шантаж — веселая игра, в которую можно играть и вдвоем, инквизитор. Что если я намекну магистру кто такая на самом деле юная леди Фицбрук? 

— Мы оба знаем, что она не обычный диббук.

— Мы — да. А что насчет твоего начальника? Как думаешь, он поверит? 

“Эти твари отлично умеют притворяться и лгать, — любил повторять магистр. — Но помни, мой мальчик: не бывает хороших диббуков”.

Пат, как говорят шахматисты. 

— Похоже, мы зашли в тупик, — со смешком констатировал миллиардер. — И как будем из него выбираться? Может уступишь по-хорошему? — в его голосе зазвучала тайная надежда. — Ненадолго. Год-два, а потом я с радостью отдам ее тебе хоть до конца жизни.