Легенды и слухи

Царь-колокол

При Анне, в 1735 году, для колокольни Ивана Великого в Кремле был отлит знаменитый Царь-колокол, как его называли в документах – «Успенский Большой колокол». Эту работу доверили литейщику Ивану Маторину. Прежний колокол, отлитый в 1654 году, упал и разбился во время пожара 1701 года при царе Алексее Михайловиче. Его грандиозные обломки (весил он 8 тыс. пудов), лежавшие с тех пор у подножья колокольни, привлекали всеобщее внимание. Императрица Анна в 1731 году решила в память о своем царственном деде отлить новый, еще больший колокол весом в 9 тыс. пудов. Были изготовлены чертежи, на поверхности колокола предстояло изобразить «образы и персоны» Анны Иоанновны и Алексея Михайловича. С осени 1734 года началась отливка, точнее, растопка меди в специальных печах-домнах. Двое суток непрерывно горели печи, но вдруг на третий день часть меди прорвалась и ушла под печь. Маторин, чтобы восполнить потерю, начал бросать в печь старые колокола, олово, старые медные деньги. Однако растопленная медь вновь вырвалась из печей, загорелись окружающие печь сооружения. Пожар с трудом погасили, а отливка колокола закончилась полной неудачей. Вскоре от огорчения Маторин умер, а его дело продолжил сын Михаил, бывший при отце помощником. 25 ноября 1735 года колокол был отлит. Мы не знаем, когда колокол получил привычное теперь название «Царь-колокол», но другого такого медного монстра нет нигде в мире. Он весит даже больше, чем хотела императрица Анна – 12 327 пудов. После отливки колокол так и остался стоять в глубокой яме, потому что поднять его никак не удавалось. Только через сотню лет, в 1836 году, да и то со второго раза, этого гиганта за 42 минуты и 33 секунды сумел вытащить из ямы великий инженер и архитектор Огюст Монферран, создатель Александровского столпа и Исаакиевского собора. Возможно, колокол подняли бы и раньше, да в этом не было острой необходимости – он был давным-давно никому не нужен. Дело в том, что через год после отливки колокола, 29 мая 1737 года, в Кремле начался cтрашный пожар. Он охватил деревянное сооружение над ямой, в которой стоял колокол. Пожарные тушили огонь, заливая его водой. К этому времени колокол раскалился, и как только вода попала на него, он лопнул. Так никогда и не загудел самый большой колокол в мире…

Действующие лица

Фельдмаршал Миних

Бурхард Христофор Миних родился в Ольденбургском герцогстве в 1683 году. Его отец – военный инженер – получил дворянство уже после рождения сына, что впоследствии сказалось на личности Миниха, стремившегося доказать всем свое превосходство. Бурхард пошел по той же стезе, требовавшей немалых знаний и способностей. За два десятилетия службы Миних, как и многие другие ландскнехты, сменил пять европейских армий! Его ранняя биография соткана из непрерывных войн, постоянных ссор и частых дуэлей. Миних был смельчаком; он воплощал распространенный тогда тип ландскнехта, наемника, готового продать свою шпагу хоть черту. В конце 1710-х годов он, служа в армии Августа II, рассорился с начальством и обратился к Петру I. Тот взял его на службу и послал на строительство Ладожского канала, которое он успешно завершил. После отъезда двора в Москву в 1728 году Миних стал главным начальником Петербурга. С началом же правления Анны Иоанновны в 1730 году для Миниха наступил звездный час, он вошел в число доверенных сановников новой императрицы. В 1732 году он стал во главе военного ведомства, получил чин фельдмаршала. Было бы большой ошибкой представлять Миниха грубым солдафоном. Оставшиеся после него письма свидетельствуют об изощренности ума автора, его умении красиво выражаться. Вот что писала о нем англичанка леди Рондо своей корреспондентке в 1735 году: «Вы говорите, что представляете его стариком, облику которого присуща вся грубость побывавшего в переделках солдата… У него красивое лицо, очень белая кожа, он высок и строен, и все его движения мягки и изящны. Он хорошо танцует, от всех его поступков веет молодостью, с дамами он ведет себя как один из самых галантных кавалеров этого двора и, находясь среди представительниц нашего пола, излучает веселость и нежность». Леди Рондо добавляет, что все это, тем не менее, малоприятно, ибо Миниху не хватает чувства меры; он лжив, фальшив, и это видно за милю. И далее, описывая обращенный к дамам нарочито томный взор Миниха и то, как он нежно целует дамские ручки, леди Рондо отмечает, что «искренность – качество, с которым он, по-моему, не знаком». Портрет Миниха, нарисованный Рондо, нельзя не признать точным. К тому же храбрость и решительность, обаяние и любезность сочетались в нем с невероятным апломбом, самолюбованием, высокомерием, спесью. Кажется, что у Миниха был поразительный способ наживать себе смертельных врагов: он сначала приближал людей, стремился расположить их к себе, а потом грубо оскорблял и унижал, что вызывало смертельную обиду. Зато он был льстив и ласков с сильными мира сего.