Старушка внимательно посмотрела на соседку поверх очков.

— Вот это любовь! Не дай бог мне такую! — вымолвила она наконец.

Кристина покраснела.

— Да вовсе и не любовь…

— Ага! Поври-ка мне еще! Я уже давно за тобой наблюдаю.

Кристина стрельнула взглядом на часы.

— Баб Лиз, ну пожалуйста! А? Посидите?

— Посижу, посижу, — проворчала соседка.

— Ой, спасибо! — воскликнула Кристина и тут же побежала вниз по лестнице.

— Куда без теплых штанов поскакала? — крикнула ей вслед баба Лиза. Отморозишь себе все будущее!

* * *

Ивар встретил ее неподалеку от своего штаба и какими-то тайными тропами провел к открытому окошку, выходящему на задний двор. Легко подтянувшись на подоконнике, он подал руку Кристине.

— Залезай! Только тихо — нельзя, чтобы охранники узнали о тебе.

Кристине хотелось одновременно и хохотать, и плакать, и летать от счастья.

— Ты совершенно чокнутый! — прошептала она, когда он помог ей спрыгнуть на пол. — Если кто-нибудь узнает, что я тут была, тебе голову оторвут!

— Я так и так ее давно потерял, — улыбнулся Ивар. — Бежим ко мне!

В здании было пусто и гулко. Под ногами лежали лунные квадраты. И где-то совсем близко разговаривали между собой охранники.

Прокравшись на третий этаж, Ивар остановился перед дверью, из-под которой едва заметно выбивалась полоска тусклого света.

— Сюда! — произнес он.

За дверью была большая комната, заставленная столами с компьютерами, шкафами и огромным кожаным диваном. А чуть дальше — кабинет, где горела настольная лампа.

Повернув в замке ключ, Ивар притянул к себе Кристину.

— Я соскучился…

Она улыбнулась — светло и нежно. И прижалась к нему всем телом.

… Все произошло само собой, потому что должно было произойти.

Потом они лежали в обнимку на том самом кожаном диване. Ветерок из приоткрытого окна колыхал жалюзи, отчего по всей комнате двигались полоски теней.

— Ты как? — прошептал Ивар, целуя Кристину в коротенькую челочку.

Она вздохнула полной грудью.

— Знаешь, что я сейчас делаю? Я пытаюсь все запомнить: что я чувствую, что вижу…

Ивар сжал ее покрепче.

— Это тоже запомни!

— Хорошо, — рассмеялась Кристина. — А еще я думаю о том, что ближайшие дни мы проведем так: ночью — безумные страсти, а днем мы будем вспоминать обо всем случившемся и ужасаться тому, что натворили…

— А потом все сначала! — добавил Ивар.

* * *

Странная штука: когда-то давным-давно они рассуждали о теории секса, Кристина говорила, что правильно, а что неправильно… А потом страшно сожалела о сказанном, ибо после таких разговоров между ними ничего уже не могло произойти — ведь все неизбежно должно было бы свестись к действиям «по инструкции».

Но с Иваром было по-другому. Все началось спонтанно — Кристина даже опомниться не успела… Да она и не думала о том, как все должно было быть. Она просто любила Ивара таким, каким он был. Здесь и сейчас.

«Мальчик мой… — шептала она с нежностью. — Любимый… Ох, и что с нами будет?»

Опять эти треклятые мысли засели у нее в голове! Опять вспомнилось и о Соньке, и о Синем, и о Вайпенгольде…

— А что ты решил насчет вашего главного позитивщика? Он опасен?

Ивар сладко потянулся.

— Пошел он к черту! Ну ты сама подумай, что он может сделать мне? Выборы мы так и так выиграли. Рейтинги говорят, что народ за Стольникова… Да даже если он все выболтает, хуже от этого нам не будет.

Внезапно в глазах у Ивара загорелись озорные искорки.

— Ты, кстати, за кого пойдешь голосовать? — спросил он, приподнявшись на локте.

— Что, хочешь перетянуть меня на свою сторону?! — рассмеялась Кристина. — Даже не думай. Стольников уволил меня!

— Ты его давно простила!

— Можно подумать, я могу хоть что-нибудь изменить, если проголосую!

Ей вспомнился разговор с Пименовым насчет выборов. Как ни цинично звучали его слова, в них, безусловно, было свое рациональное зерно.

— Да и вообще, по-моему, вся эта демократия — туфта! — добавила Кристина. — У нас есть формула счастливой жизни: если органы власти выбираются всенародно, то тогда эта власть приведет нас к светлому будущему. Мы уже проверили на практике, что это не так, так на фига мы все еще придерживаемся этой формулы?!

Ивар с интересом взглянул на Кристину.

— Народу нужна вера в то, что мы идем правильным путем. Раньше эта вера выражалась в словах «Москва есть третий Рим»,[9]потом мы стали верить в коммунизм, теперь мы верим в демократию и гражданское общество. Отними у народа эту веру, на что тогда ему надеяться?

— Как будто мы еще на что-то надеемся!

— Конечно, надеемся! Подсознательно мы все ждем, что правительство снизит цены, что у нас вдруг откуда ни возьмись начнется бурное экономическое процветание… А обеспечить все это должны президенты, депутаты, мэры и губернаторы. Вот это и есть наша, как ты выразилась, формула счастья.

— Да эти депутаты сами ни черта не знают, что делать! — фыркнула Кристина.

— Конечно, не знают!

— Ну и как нам быть? Ложиться в гроб и помирать?

Ивар заложил руки под голову и уставился куда-то в потолок.

— Нет. Нам просто нужна правильная формула.

— Так где ж ее взять-то?

— Там, где вообще берутся все формулы жизни — у философов. Философы это как раз те люди, которые придумывают, как нам жить дальше. Именно они придумали и «третий Рим», и коммунизм, и гражданское общество. А для начала надо определить, чего же нам всем хочется.

— Если не в личном плане, то богатства и стабильности, — отозвалась Кристина.

— Насколько мне известно, богатство — это современные, удобные и красивые вещи, которые кто-то изобрел, — сказал Ивар. — И этот стол, и стул, и побелку на потолке, и фарфор, из которого сделана чашка… Стало быть к светлому будущему нас ведет вовсе не депутат, не предприниматель, а изобретатель. Страны, где много толковых изобретателей — Штаты, Япония, Германия — это процветающие стабильные страны. А те государства, где их нет или осталось совсем мало — всегда будут довольствоваться крохами с их стола. Кто сейчас в России самые богатые люди? Высокопоставленные чиновники и успешные торговцы. Кто получает самые большие зарплаты? Управленцы, юристы, финансисты…