— Тому есть много причин, — начал барон. — Во-первых, младенцу нужна нянька, подростку — воспитатель, юноше — учитель. Сделав свое дело, я не смогу — просто мой уровень знаний и моя подготовка не позволят мне — влиять на дальнейшие события. Да и если в ближайший год все пойдет как нужно, наше присутствие просто не потребуется. Ведь не станешь же ты играть с маленькими детьми в развивающую игру дни напролет, если убедишься, что они в достаточной степени освоили правила и заинтересовались. И есть еще одна причина. Очень существенная, между прочим. Мы с тобой очень высоко поднялись в иерархии этого государства. Недопустимо высоко для членов нашего ордена. Ты — один из ключевых министров, я — первый министр. Это опасно. Опасно для нас с тобой. Сейчас, когда государство шатко, желающих на наши посты немного. Но уже скоро огромное количество всякой швали, что до сих пор сидела в обозе и соблазняла маркитанток, захочет занять эти посты. Слишком много выгод и власти они сулят. Так что, друг мой, если в переходах княжеского замка тебе накинут удавку на шею, знай, что твой пост кому-то нужен. Люди, рвущиеся к карьере и деньгам, не останавливаются ни перед чем.

— Что-то не замечал, чтобы ты сильно боялся смерти. Да и убить тебя непросто.

— Я такой же человек, как и ты. И яд и клинок могут оборвать мою жизнь. И умирать у меня не больше желания, чем у тебя. Я не боюсь смерти. Но знаешь ли, одно дело подвергаться нападению и лить кровь, желая помочь какому-либо народу, и совсем другое — защищая свой пост «хранителя королевского горшка».

— И что же мы будем делать дальше?

— Не знаю. Будет день, будет пища. Орден всегда дает возможность выбора. И, между прочим, не забывает наградить за верную службу. Мои косточки разнылись, и я не возражал бы отдохнуть на каком-нибудь горном курорте, попить минеральной водички, искупаться в источнике, подвергнуться массажу профессиональных лекарей.

— Неужели здесь есть такие курорты? — изумился Артем.

— Много, уж поверь мне. И мы там желанные гости. Природа и климат там прекрасные. Я, например, очень люблю места на севере Индии. А какие там танцовщицы, — барон озорно подмигнул Артему, окончательно его обескуражив.

— Но у меня здесь семья, и я…

— Не можешь ее оставить, — докончил фразу барон. — А кто от тебя этого требует? Женившись, ты взял на себя определенные обязательства, ну так неси их. Ты вполне сможешь обеспечить быт своих родных, раз здесь обеспечиваешь быт целого государства. Главное, чтобы столь резкая перемена не сказалась отрицательно на их психике. Тебе придется подготовить их надлежащим образом. Впрочем, женившись, ты сам создал себе эту проблему, и тебе ее решать.

Барон аппетитно хрустнул яблоком.

— А что дальше?

— Ну, когда тебе надоест отдыхать, ты сможешь снова приступить к работе.

— А какие это могут быть работы?

— Самые разнообразные. Ты можешь вернуться сюда и участвовать в какой-либо иной миссии. Ты можешь начать работу в центре нашего ордена. Выбор будет всегда.

— Я бы хотел остаться с вами, — неожиданно для себя произнес Артем.

— А вот это ты зря. Тебе нужно идти дальше. Я дал тебе все, что мог. Кстати, об обучении. Какую бы работу ты ни выбрал, тебе придется учиться дальше. Ты еще слишком мало знаешь о мире и о законах, по которым он развивается. Кроме того, у тебя еще нет многих практических навыков, необходимых в нашей работе.

— Значит, снова пришла пора получать информацию.

— Конечно, так всегда. Когда есть психологическая готовность, для развития требуются новые знания. Но если знаний хлебнешь через край, надо снова развивать психику, чтобы их переварить. Иначе можно получить психическое расстройство. Ну да ладно, заболтались мы с тобой. Пора ехать. Тебе, кстати, галопом. В десяти милях отсюда есть деревенька. Авангард должен уже войти туда. Съезди, посмотри, чтобы дружинники к девкам не приставали да местных не задирали. Ступай.

Искусно лавируя, барон смог избежать встречи с войсками Ливонского ордена, стремившимися атаковать их до встречи с войском князя Андрея. В первых числах сентября новгородская дружина, руководимая Рункелем, вышла к Луге, где объединилась с ингрийским войском. Теперь они уже искали ливонцев. Однако Великий Маршал Ливонского ордена сам начал уходить от боя, стремясь дождаться подкрепления от войск, осаждавших Псков, и вывести противника на наименее выгодные позиции. Это взаимное маневрирование заняло больше двух недель и порядком надоело обеим сторонам. Ливонцы дождались подкреплений. Но с диспозицией им не повезло. Князь Андрей сумел все-таки прижать противника к реке Великой, текущей через Псков, но именно это означало, что сражение начнется с яростной атаки рыцарей, желающих как можно дальше откинуть противника от чреватой столькими опасностями водной преграды. Было очевидно, что построившаяся в стальной клин рыцарская конница ударит в центр княжеского войска. Однако противопоставить им такого же бронированного кулака князь не мог: слишком мало было у него тяжеловооруженных рыцарей, а доспехи русских дружинников были куда легче. Короче, ситуация очень напоминала ту, которая была, или могла бы быть (тут Артем немного путался в словах), у Александра Невского во время Ледового побоища. Разница была лишь в том, что стоял еще весьма теплый сентябрь и под ногами сражающихся была псковская земля, а не чудской подтаявший лед. «Ну что же, — усмехнулся барон, — раз мы не сможем использовать опыт твоего мира, значит, вспомним мой опыт общения со степняками».

В день перед битвой Артем готовился крайне тщательно. Он проверял все оружие, доспехи и сбрую коня. Начистил, подтянул, выверил. Все должно было быть идеальным. Не было никакого смысла умирать теперь, когда уже четко просматривался конец большого этапа работы, этапа жизни. А безопасность ему могла дать только полная уверенность, что ни один ремешок, ни одна пластиночка не подведут его в критическую минуту. Впрочем, Артем прекрасно понимал, что даже если бы не было ни одной надежды не только на победу, но и на саму жизнь, он бы так же тщательно чистил оружие и подтягивал ремешки, потому что это вошло в привычку. У воина все должно быть безупречно. Всегда.

В предстоящей битве он командовал легкой кавалерией, входившей в засадный полк, которым руководил барон. Пехота, которая должна была встретить основной удар противника, была отдана под начало бывшего Гроссмейстера Альберта. Князь торжественно сказал ему на совете, что верит в его стойкость. Двумя фланговыми частями, призванными обхватить и по возможности окружить войска ордена, руководили рыцарь Вайсберг и боярин Алексей.

Ночью прошел дождь поэтому, утром, когда войска готовились к битве, над полем поднимался легкий туман. В лесу, где размещался засадный полк, царила необычайная свежесть, наполнявшая легкие, приятно щекотавшая ноздри. Артем зачем-то погладил листочек на кустарнике, росшем рядом с тем местом, где он сел на сырую землю, подстелив попону. Лист был чуть шершавым с одной стороны и влажным на гладкой верхней поверхности. «Интересно, — подумал Артем, — кто бы сейчас ни победил, кто бы ни погиб, этот куст все равно будет здесь расти. И плевать ему на нас. И даже если я сейчас срублю его, здесь вырастет другой такой же куст, которому опять будет плевать на нас. И даже если здесь проложат асфальтовую дорогу, в грядущих веках, как только ее прекратят поддерживать в нужном состоянии, другой такой же куст пробьет асфальт и снова будет ему плевать на нас. Вроде и на одной планете живем, а в разных мирах. Да и люди-то живут в разных мирах. По-разному оценивают обстановку, у всех разные интересы, опасения, надежды. У нас с бароном одно, а вот тем ребятам, что в кости играть расположились, до всех исторических путей и дела нет. Им сегодня бы выжить да добычи побольше захватить».