— Так я и думал, — холодным тоном сказал Гейбриел, не дождавшись ответа от Вирджинии. — По крайней мере теперь, когда тебе все известно, ты можешь с полным основанием ненавидеть меня.

Гейбриел пошел к дверям.

— Подожди! — От всего услышанного Вирджиния плохо соображала. — Куда ты собрался?

На пороге Гейбриел остановился, но так и не посмотрел на нее.

— Туда, куда всегда хожу, чтобы забыть то, что я действительно помню. Скажите Девонмонту, чтобы как следует позаботился о ней, — обратился он к генералу и вышел за дверь.

— Гейбриел! — Вирджиния устремилась за ним, но Поппи остановил ее, взяв за плечо. — Пусти меня, — запротестовала она.

— Я верну его, — сказал Джаррет и бросился за братом.

— Оставь, ягненочек. Я рассказывал тебе, что в тот вечер Роджер спросил меня, может ли человек, будучи в нетрезвом виде, отказаться от пари, существует ли какой-то способ по-джентльменски сделать это. Твой брат явно не хотел выполнять то пари, а лорд Гейбриел втянул его в это.

— Он не такой! — возмутилась миссис Пламтри.

И Вирджиния была согласна. Гейбриел, которого она знает, никогда не станет силой втягивать человека во что-то. У нее могли быть сомнения в отношении того, что произошло в ту ночь, но в одном она была совершено уверена: Гейбриел виноват ничуть не больше Роджера.

— Вы решили, что Гейбриел чудовище, — сердито начала миссис Пламтри, — основываясь исключительно на нескольких словах вашего внука. Насколько известно, он лгал. Вы настолько ослеплены своим гневом, что не видите дальше собственного носа.

— А что там дальше вашего носа? — проворчал генерал.

— Это была случайность. Трагическая, нелепая случайность. У Гейбриела не было намерения убивать вашего внука. Да, он вел себя глупо, как часто ведут себя молодые люди. Но это Роджер растолкал его с утра, он же доставил его на беговую дорожку. Подумайте об этом, когда обвиняете моего внука.

Слова миссис Пламтри, похоже, ошеломили генерала. Она говорила справедливые вещи. Если верить Гейбриелу, а Вирджиния в своем сердце знала, что он не станет лгать, тогда это Роджер заварил кашу.

Но важнее всего то, что это случилось семь лет назад. И не важно, что там думает Гейбриел, она все равно его любит.

«Я тебя не достоин».

Какая она дура, что хотя бы на мгновение позволила ему думать, что он ее не стоит. Поверить, что он недостоин ее любви.

— Я должна поговорить с Гейбриелом, — решительно заявила Вирджиния.

Как раз в эту минуту вернулся лорд Джаррет.

— Боюсь, он уехал. Когда я зашел в конюшню, он седлал лошадь и сказал, чтобы я оставил его в покое. Я попытался с ним поговорить, но он прыгнул в седло и умчался.

— Куда он поехал? — спросила Вирджиния.

— Не знаю, — с сочувствием в голосе ответил лорд Джаррет.

— В конце концов он вернется, — постаралась ее успокоить миссис Пламтри. — Он всегда возвращается.

— Он уже делал так раньше?

— Несколько раз. Вспоминает о смерти Роджера, замыкается и уезжает куда-то, а потом мы узнаем, что он согласился участвовать в очередной глупой гонке.

Она потеряла его. Она позволила ему уехать отсюда и теперь потеряла его. Она даже не сказала, что любит его!

— Но почему он так одержим гонками? Он говорит, что ради денег, но, клянусь, есть что-то еще.

— Это его способ защититься от собственного страха, что он может закончить так же, как Роджер, как его родители, — с печальным лицом сказала миссис Пламтри. — Умрет раньше времени.

Но все равно было что-то еще. Что-то, что она упустила. Что-то еще.

— Поедем домой, — тихо произнес Поппи. — Оставаться здесь нет смысла. Если ты должна поговорить с ним, я привезу тебя завтра. Тебе нужно поспать.

— Я не поеду! — отрезала Вирджиния. — Не поеду, пока не вернется Гейбриел.

— Дедушка прав, тебе нужно поспать, — сказала миссис Пламтри, удивив своими словами Вирджинию. — Но ты можешь поспать здесь. У нас много комнат.

— Если она остается, я тоже остаюсь, — заявил генерал, взглянув на миссис Пламтри.

— Это можно уладить. — От пристального взгляда миссис Пламтри Поппи покраснел. — Должна сказать, ваша внучка не единственная, кому нужно поспать.

Ответ дедушки поразил Вирджинию.

— Хорошо, — согласился он, — мы останемся на ночь. Но если к утру он не вернется…

— Обсудим потом, когда это случится, — твердо сказала миссис Пламтри и бросила взгляд на лорда Джаррета.

Тот кивнул в ответ.

— Я найду его, мисс Уэверли, не волнуйтесь.

— Спасибо, — пробормотала Вирджиния, проглотив комок в горле. Они все были так добры. Лорд Джаррет только что вернулся после долгой поездки и сейчас, вероятно, меньше всего хотел отправиться на поиски брата.

— В Холстед-Холле есть апартаменты, которыми вы можете воспользоваться, — сказала миссис Пламтри, провожая их по коридору, когда ушел лорд Джаррет. — Они были выстроены в семнадцатом веке для размещения иностранного принца и его жены.

Вирджиния почти не слушала ее, вспоминая слова Гейбриела, которые он сказал на прощание.

«Скажите Девонмонту, чтобы как следует позаботился о ней».

Он решил покинуть ее после всего, что они сказали друг другу, после осознания того, что они значат друг для друга. Как он мог?

Происходящее причиняло ей боль. Вирджиния вошла в огромные апартаменты с двумя спальнями и гостиной, которая по размеру была такой же большой, как столовая в Уэверли-Фарм. Миссис Пламтри прислала слуг, которые так быстро разожгли камины и убрали пыльные чехлы, что вскоре Вирджиния с дедушкой остались одни.

— Иди спать, ягненочек, — с обеспокоенным видом подошел к ней Поппи, видя, что она не двигается с места, чтобы отправиться в свою спальню. — Я уверен, он скоро вернется.

— Я не могу спать, — покачала головой Вирджиния. — Не могу, пока не узнаю, что он вне опасности.

— С ним все будет в порядке, — резким голосом возразил Поппи. — И потом, может, оно и к лучшему. Теперь ты можешь обдумать вашу с Пирсом возможность…

— Я не могу выйти замуж за Пирса! — воскликнула Вирджиния, не в состоянии больше терпеть это. — Я люблю Гейбриела!

— Любишь? Но ты едва его знаешь. Ты ведь не настолько глупа, чтобы поверить, что брак можно построить на поцелуях, лести и нежных словах.

— Разве это глупо — хотеть, чтобы с тобой обращались как с желанной женщиной, а не как с маленьким винтиком в колесе имения? — задыхаясь, выпалила Вирджиния. — Разве ты не понимаешь? Гейбриел принимает меня всю, а не только мои полезные качества. Он видит во мне женщину, которую считает красивой, он хочет дарить мне цветы, хочет, чтобы я испытывала нечто большее, чем простое облегчение, что отвязавшийся жеребенок не вытоптал посадки репы.