– А ты гостей не ждал и спокойно передвигался без коляски. Надо полагать, на нее это произвело впечатление.

– Вот именно. Что мне было делать?

– Ну да… только начни народ мочить и уже хрен остановишься.

– Вы не понимаете, – с обидой заговорил Олег. – Я просто не хотел уступать этим ублюдкам, Колумбийцу с его дегенератами. Тоже мне крутой… урод… Я бы их всех сделал, не сомневайтесь.

– Не сомневаюсь. Ты, гаденыш, сестру убил, единственного родного человека.

– Да она затрахала со своей правильностью. Надо так, надо сяк… Тупая сука… Слушайте, вы не менты, вы даже допрашивать меня права не имеете. Я связан с серьезными людьми, знаете, что с вами сделают, если посмеете мне помешать? Да вас на куски разрежут…

– Это вряд ли, – сказал Владан. – А вот что с тобой сделает Колумбиец, представить нетрудно. Выбор у тебя небольшой: либо ты звонишь следователю, либо я господину Петрякову. Времени на раздумье – минута, я спать хочу.

Эту самую минуту Олег потратил на угрозы, которые быстро перешли в истерику. Он рыдал, бился головой о стену, но выбор в конце концов сделал правильный. Чтоб не передумал по дороге, к следователю мы его проводили. А потом отправились спать, потому что оба валились с ног от усталости.

Ближе к обеду поехали к Малышеву, предварительно переслав ему отчет. Он захотел встретиться с нами лично. Владан коротко рассказал о том, как Олег использовал бывших наркоманов из Фонда и водителей самого Малышева, как после разговора с одним из сотрудников у Ольги возникли сомнения… Вполне возможно, сестра знала, за что в действительности избили Олега, вот и начала его подозревать. А он, поняв это, ее убил. Убил, заранее подготовившись и тщательно все спланировав. Ну, а вслед за ней и тех, кого считал опасными: Шошу с приятелем, Екатерину… Олег, как теперь выяснилось, начинал карьеру наркодилера под крылом некоего Вохновского (ни я, ни даже Владан ранее эту фамилию не слышали). В настоящее время Вохновский находится в местах лишения свободы, куда, по слухам, отправился не без помощи Колумбийца, которому был как кость в горле. Лежа на больничной койке и мечтая о мести, Олег и разработал свой план, смог связаться с Вохновским, и тот, вдохновившись идеей, свел его с поставщиками и обеспечил прикрытие. В общем, люди за ним действительно стояли серьезные.

– В жизни бы не подумал… – вздохнул Малышев. – Он казался хорошим парнем… Я, кстати, кое-что узнал об этих счетах в Испании. Оля обращалась за помощью к бизнесменам, связанным с Фондом, собирала деньги на операцию брату, а он… Странно, что мне она ничего не сказала. Впрочем… – Евгений Сергеевич на секунду замялся. – Но как же он мог всех водить за нос со своей инвалидностью? Хотя… кто поверит, что человек будет добровольно испытывать все эти неудобства, если может ходить… Молодой, неглупый парень… Я ему сочувствовал…

Он еще что-то говорил, Владан предпочел отмалчиваться. Главное, что мы получили гонорар, а также большую благодарность Малышева.

– Если бы не вы, мы бы никогда не узнали… Только благодаря вам и, конечно, Екатерине Юрьевне, которая настояла на том, чтобы к вам обратиться… Она была по-настоящему предана Ольге.

К слову сказать, без благодарности Владан легко бы обошелся. Выглядел он хмурым, и я подумала, что это дело далось ему нелегко. То есть не само дело, конечно… Пожалуй, это чересчур даже для людей, ко всему привыкших.

У меня на душе тоже кошки скребли, хотелось побыстрее оставить эту историю в прошлом. Оттого я и обрадовалась, когда Владан пригласил меня к Тарику. На «торжественный ужин», как он выразился.

У Тарика мы, по обыкновению, засиделись. Выпили довольно много, дошло до песен. Владан все крепче прижимал меня к себе, а я была счастлива. Домой отправились на такси, целоваться начали почти сразу, а в квартиру поднимались бегом.

Большую часть ночи мы бодрствовали, не удивительно, что проспала я почти до одиннадцати.

Шторы плотно задвинуты, в комнате темно. Владана рядом не было. Я села в кровати, прислушалась. Тишина. Поднявшись, я прошлепала к окну, отдернула штору. За стеклом настоящая осень, пасмурно, сыро. С одинокого дерева напротив ветер срывал листву.

– Владан! – позвала я громко, хотя знала: в квартире его нет. Прошла в кухню и замерла на пороге: на столе, на полу, на подоконнике букеты цветов. Десяток, не меньше. Недавняя хандра при виде унылой картины за окном мгновенно исчезла.

– Владан, – смеясь, сказала я, повторяя его имя на все лады.

Когда он успел купить цветы? И как я могла ничего не услышать?

Наскоро приняв душ, я бросилась готовить завтрак. Зажгла свечи на столе, теперь серость за окном была даже кстати. Интересно, куда сбежал Владан и что еще придумал? Очень хотелось ему позвонить, но я, накрыв на стол, терпеливо ждала. Больше часа. Потом терпение начало подводить. Схватив мобильный, я набрала его номер. Телефон был выключен. Весьма привычный ответ, но я вдруг скривилась от боли, точно меня ударили в грудь. Написала СМС: «Ответь немедленно, я беспокоюсь».

Через час я кусала губы в большом раздражении, еще через час перепугалась насмерть. Свечи на столе догорели, завтрак впору было выбросить, но это ничуть не волновало. Завтрак можно приготовить еще. Десять, двадцать, сколько угодно раз. Лишь бы дверь сейчас открылась и он вошел.

Ответа не было ни на звонки, ни на эсэмэс. Не выдержав, я отправилась к Маринке и в подъездное окно увидела во дворе джип Владана, рядом с его «Мазератти». Был еще байк, он стоял в гараже у Тарика, но вряд ли Владан решил им воспользоваться в такую погоду. Вот тогда мне стало по-настоящему страшно. Маринки дома не оказалось, я поехала к ней на работу, по дороге ругая себя: Владан сейчас приедет, а меня нет. Но ни на минуту в это не верила.

В салоне красоты, хозяйкой которого она была, Маринка восседала в кресле, точно королева на троне, а девушка-парикмахер укладывала ее роскошные волосы в замысловатую прическу. Маринка увидела меня в зеркало, повернулась и спросила:

– На нас что, бомбу сбросили?

Вид у меня в самом деле был не очень, как любит выражаться Тамара в таких случаях, «краше в гроб кладут».

– Владан… Я не знаю, где он…

– Вот уж удивила.

– Он полдня на звонки не отвечает… – жалобно сказала я.

– И что? Никуда твой Владан не денется.

Маринка вдруг резко встала, тряхнула головой, волосы рассыпались по плечам.

– Потом, – сказала она девушке, которая недовольно всплеснула руками, и сказала мне: – Пошли. – По дороге она молчала, и это мой страх только увеличило. – Записки нет? – войдя в квартиру, спросила Маринка.

– Нет. Я смотрела.

Окинув взглядом кухню, заставленную цветами, она выругалась сквозь зубы. Быстро, почти бегом, прошла к комоду, дикого вида развалюхе, что стоял в комнате, выдвинула средний ящик, стала перебирать какие-то бумаги, отбросив их, опустилась в кресло.