– Да ладно вам, – сказала главбух КсенияСергеевна, – с ее деньгами любая станет королевой. Это же как несправедливо,если одной и богатство, и красота, и ум достанутся.

Родители Поргиной одобрили выбор дочери. Наодном сайте, специализирующемся на воспроизведении записи подслушанныхразговоров, обнаружилась беседа Кирилла Петровича, будущего тестя Сени, сосвоим приятелем. Да, в нынешние времена папарацци держат на изготовку не толькофотоаппараты, но и диктофоны. Магнитофон явно находился в ресторане, подстоликом, он записал звяканье ножей и вилок о тарелки, звон бокалов и двамужских голоса.

– Ну, не очень молод, – говорил Кирилл, – такведь и не стар, в расцвете сил.

– Верушка от тоски около него умрет, –возразил приятель.

– Она любит жениха, – парировал отец.

– Она просто никого другого не видела.

– Не пори чушь, Верка жила в Париже.

– Ага, ходила на занятия с охраной, потомвозвращалась на съемную квартиру. Девочка ни разу одна в кафе не была.

– Что ты взъелся? – не выдержал Кирилл.

– Дай ребенку немного самостоятельности.

– Все беды от распущенности, – разозлилсяКирилл.

– Мы живем не на Востоке, и сейчас непятнадцатый век, – стоял на своем его друг. – Женщина должна сама выбирать себепару.

– Оглянись вокруг, – зашипел Поргин, – мужикиополоумели. Дома беременная жена, а он в клубе по ночам выделывается. У МишиРоманова зять сифилисом дочь заразил. А уж какая любовь у нее с мужем полыхала!Вот он, твой личный выбор, во всей его красе. Я не хочу Верочку за мерзавцаотдавать. Арсений отличная партия, воспитан, умен, симпатичен. А то, что неочень обеспечен, даже лучше: будет бояться потерять сладкую жизнь, страхудержит его от опрометчивых поступков.

– То есть ты его покупаешь! – не выдержалприятель.

Кирилл рассмеялся:

– Если смотреть в корень, то да. Но я всегдадавал Верушке лучшее: платье, обувь, драгоценности, игрушки, книги, все у неехай-класса. И второсортный муж ей не нужен.

– Вот именно! – обрадовался друг. – У Харьковасын Игорь, двадцати пяти лет, можете с ним породниться, капиталы объедините.

– Игорь с гнильцой, – вздохнул Кирилл, – ибогат. Такому море по колено. Вылезет из-под отцовской опеки и ну колобродить,чем его придержать? А Сеня будет Веру на руках носить, он понимает: такая женадля него что золотая рыбка. И у Игоря много бывших любовниц, еще полезут кВере. Ферштейн?

– Андестенд, – буркнул друг. – А что, еслитвой золотой жених где-то спрятал бабу с ребенком? Затырил их подальше, чтобына Вере жениться.

– У Сени никого нет! – отрезал Кирилл. – Мояслужба безопасности его проверила.

– Ну а если? – никак не мог утихомиритьсяприятель.

– Выгоню его вон, – обыденно заявил Кирилл. –Арсений брачный контракт подпишет, по которому ничего в случае измены неполучит. Пришел голый, ушел босой. Логично и просто. Вот только я Арсения подмикроскопом изучил, никаких порочащих связей не выявил. Шеф его в пуху, аФилатов нет.

…Макс побарабанил пальцами по столу.

– Вкусно?

– Мгм, – с набитым ртом кивнула я, – очень.

Максим допил воду из бокала:

– Арсений сейчас активно готовится к свадьбе.Возникает маленький вопрос: зачем он пригласил тебя в ресторан?

Я выронила вилку:

– Ну хватит. Уже все выяснили. Филатов засунулв мой телефон «жучок».

– Ешь, котик, не сердись, – начал дурачитьсяМаксим, – коли заплочено, подбирай крошечки. Пошутил я! Конечно, дело в«шпиёне». Но смысл? И где Сеня взял японское устройство прослушки?

– Купил, – логично ответила я.

– Нет, такие не продаются, – начал споритьМакс, – дорогой аппарат с большим радиусом действия. Думал я, думал идокумекал. Помнишь милого парня Германа, компьютерщика, который ко мне наслужбу переходит?

– Конечно, – удивилась я, – вот уж глупыйвопрос!

– И подумалось мне, – закряхтел Макс, – чтосей добрый молодец знает про тараканов-муравьев-жуков. В лоб его спросил:«Гера, что это я нашел в телефоне Лампы?» Знаешь, чего услыхал?

– Продолжай, – без особой радости попросила я.

Макс оторвал от куска хлеба корочку и сталсобирать ею соус, приговаривая:

– Знай моя мама, как я сейчас ем, ох и влетелобы мне. Ты не станешь возражать, если я слопаю подливку? То, что мне запрещалиделать в детстве, хочется осуществить в зрелые годы.

Я придвинула к себе бокал с кофе-латте:

– Можешь и мою тарелку подлизать.

– Ты серьезно? – округлил глаза Макс.

– Абсолютно, – заверила я его. – Вероятно,меня тоже замучили в детстве, пытаясь привить хорошие манеры. Увы, как ученица,я оказалась безнадежна, по сию пору путаю ложечку для вынимания мякотигрейпфрута с ложкой для варенья.

Максим сполз с кресла, по дороге выдернув изпластиковой вазочки на столе одинокую герберу. Встав на одно колено, онпротянул мне цветок, я взяла его и поняла: он искусственный.

– Уважаемая Евлампия Андреевна, –торжественным речитативом завел приятель, – вы обладаете многими талантами, ноя вычленил главный и понял: женщина, спокойно взирающая, как я вылизываютарелку, именно тот человек, с которым я мечтаю встретить старость. Дорогая,будь моей женой.

Две официантки, с любопытством наблюдавшие заМаксом, зааплодировали, посетители оторвались от еды и тоже захлопали в ладоши.

– Прекрати, – зашипела я, – устроилпредставление.

– Предлагаю вам свое сердце, – слегка обиделсяВульф, – экая вы, мадам, не романтичная.

Меня вдруг охватила обида:

– Не из всякого мяса получится сочное жаркое,и не все есть повод для стеба.

– Я абсолютно серьезен, – заявил Макс,продолжая вытирать брюками пол. – Хочешь, сию секунду пойдем в загс?

– Нет, – испуганно воскликнула я.

Макс сел за стол.

– Почему?