– Не надо громких слов. Никто никому ничем не обязан. Мы действовали, исходя из своих собственных интересов.

– И все же, кто это «мы»?

Кумати посмотрел на профессора, оглянулся. Чао Чон находился в коридоре за стеклянной дверью.

– Что ж, думаю, сейчас уже можно ответить на мучающий вас вопрос. Мы – это международная радикальная организация «Кровавый закат»!

Андорин усмехнулся:

– Звучит устрашающе. По-моему, вы забыли добавить, террористическая организация?

Кумати повысил голос:

– Скажите, профессор, оккупация США Ирака и Афганистана – это не терроризм? Расчленение Югославии и бомбежки войсками НАТО Сербии не терроризм? Или ядерные удары по Хиросиме и Нагасаки – благотворительная акция на благо Японии? Операции, проводимые ЦРУ, сопровождающиеся массовой гибелью ни в чем не повинных людей – не терроризм? Диктат Западом своих норм жизни другим народам – не терроризм? Что молчите? Или государственный терроризм не в счет? Террористы – это те, кто воюет против войск регулярной армии? Отстаивают интересы своих народов?

– А как же захват заложников? Подрывы школ и жилых домов?

– Я ждал этого вопроса. Следуя вашей логике, жилой дом или школа, уничтоженные бомбами самолета, – не то же самое, что их подрыв людьми, отчаявшимися добиться правды и справедливости?

– Вы запутали меня. Я устал.

– Да нет, господин Андорин, вам просто нечем крыть мои доводы.

Андорин неожиданно резко встал:

– Ладно, вы не террорист, а борец за справедливость. Зачем же вам тогда отравляющее вещество, способное уничтожить миллионы людей?

– И этот вопрос я ждал. Ответ на него прост. Чтобы с тобой считались, чтобы к твоему мнению прислушивались. Чтобы ни у кого не возникло даже мысли нанести тебе хоть какой-либо вред, надо, Игорь Викторович, обладать силой если не более мощной, то хотя бы соизмеримой с мощью противника. Сейчас Штаты творят в мире все, что им заблагорассудится. Вашу страну обкладывают со всех сторон. Против России формируют общественное мнение, выставляя вас исчадием зла. НАТО напирает на вас с запада, Китай с востока. Американцы блокировали юг. Неужели вы не видите, что и вас международный государственный терроризм желает уничтожить, как Югославию? Наркотическая экспансия уничтожает вашу молодежь. Финансовые потоки из-за рубежа развращают ваших чиновников на всех практически уровнях. Коррупция достигла размеров, угрожающих национальной безопасности страны. А что происходит с вашей экономикой? Одна из богатейших стран мира практически не имеет никакой экономики. Бизнес в вашем понимании – это обычная спекуляция. Купил или пусть произвел подешевле какой-то товар, перепродал его, прибыль в карман. Налоги к черту. Какие могут быть налоги, если их заменили взятки чиновникам. Или я говорю неправду, господин Андорин?

Профессор взглянул на Кумати:

– Все и всегда при желании можно оправдать!

– Верно, но я не оправдывался. Вы сделаете то, что от вас требуется. Саботаж не пройдет. Нам известно, сколько времени необходимо для переработки «Анделя».

– А если представить, что я откажусь?

– Не советую. У нас есть все, чтобы заставить вас работать. Но будет лучше и для вас, и для очаровательной Марины Владленовны, если вы проявите благоразумие и возьметесь за дело добровольно.

– Что вы имеете в виду?

Кумати подошел к профессору:

– Вы, Игорь Викторович, осмотрели апартаменты, подготовленные для вас с Королевой, теперь я хочу показать вам другие апартаменты, также оборудованные для вас. Пройдемте.

Террорист и профессор миновали коридор, прошли в правую дверь блока содержания опытного материала. Увидев стеклянные камеры, Андорин воскликнул:

– А это что еще за казарма?

Кумати спокойно ответил:

– Для практического испытания отравляющего вещества понадобится живой опытный материал. Эти отсеки для материала.

– Но они оборудованы для содержания людей?!

– Конечно! На ком же еще доводить оружие?

Андорин остановился:

– Вы с ума сошли? Травить в отсеках людей?

– Для начала надо получить отравляющее вещество. А те, кого мы разместим в опытные отсеки, являются людьми только по форме.

– И все равно они люди!

Кумати жестом указал в конец блока:

– Идемте, идемте, господин Андорин. Уверен, вам будет интересно.

28 марта, среда Чао Чон, обежав Кумати с Андориным, скрылся в тамбуре. Послышался скрежет ключа в замке. Кумати с профессором вошли в полутемную комнату, где Андорин тут же отшатнулся назад, но уперся в грудь начальника объекта. Кумати усмехнулся:

– Что с вами, Игорь Викторович?

Андорин, заикаясь, спросил:

– Куда… куда вы привели меня?

– В другие апартаменты.

– Это… это не апартаменты, это… камера пыток!

– Точное замечание. Согласитесь, разница этой комнаты с теми, что мы осмотрели вначале, огромная.

– Я ничего не понимаю.

Кумати толкнул профессора в камеру, подав Чону знак удалиться. Резко повысил голос:

– А вот теперь будем разговаривать серьезно. Итак, либо вы даете согласие работать над отравляющим веществом добровольно и добросовестно и после трудового дня отдыхаете вместе с Мариной в шикарных апартаментах, либо отказываетесь, но тогда вас с Королевой закрывают здесь и подвергают как психологической, так и физической обработке. Вам не будут давать спать, вас подвергнут пыткам, причем сначала Королеву. Пыткам жестоким, мучительным, изощренным. У меня есть один тип с некоторыми особенностями. Он патологически жесток. Самое любимое его занятие – насиловать девочек-подростков, после чего вспарывать животы и, вывалив наружу внутренности, смотреть, как умирает жертва. Его зовут Ли, или сержант Ли. Он и займется вами. Лично вам не дадут умереть. Сия участь постигнет Марину Владленовну. В конце концов вы сдадитесь, но продолжите жить в этой камере, на скудной пище, с ведром вместо туалета, на топчане, забрызганном кровью. Если же вы окажетесь вдруг человеком несгибаемой воли, то специальные препараты подавят вашу волю. Мы будем поддерживать работу вашего мозга, о существовании тела забудем. Совсем скоро вы превратитесь в бесчувственную машину, нацеленную на одно – создание оружия. И создадите его. Посему выбирайте, господин профессор. Нормальная работа, полноценная жизнь с любимой женщиной в шикарных условиях, а затем, после окончания работ и создания отравляющего вещества, получение 50 миллионов долларов, паспорта в любую страну мира и обеспечение вылета из аэропорта Сеула. Или та же, но уже рабская работа – после мучительной смерти возлюбленной, не менее мучительной обработки – по созданию оружия и гибель в водах Монга. Жизнь раба не стоит ни копейки. Выбирайте, пока еще есть время, господин Андорин.