— Прости меня, Лана. Ведь ты здесь из-за меня. Я как следует облажался.

— Где мы?

— Похоже, в какой-то деревне. Не знаю. Они привезли меня сюда ночью.

— Ну-ка припомни и расскажи все, что тебе известно: об этом доме, местности и людях, которые нас здесь удерживают.

Самообладание Ланы удивило парня.

— Что-то вроде двухэтажной фермы. Внизу находятся кухня, гостиная и столовая. На втором этаже — помещения для рекрутов и их сопровождающих. Мы с тобой находимся в самой дальней комнате по коридору. Сейчас в доме семь человек: четверо членов группы и трое кандидатов на отправку.

— Почему тебя держат взаперти?

— Они поняли, что ты участвуешь в моем освобождении. По отправленному тобой письму они определили IP-адрес и узнали, что ты живешь неподалеку от меня. Ты сказала, как и я, что тебя завербовал Салим. Тогда они спросили, знаком ли я с тобой? Я ответил, что не знаком, и понял, что вы начали меня искать.

— Такова и была цель. Мы хотели подать тебе знак, чтобы ты попробовал отсрочить свой отъезд, а мы попытались бы определить, где ты находишься.

— Отъезд был назначен на завтра.

— Почему они начали в тебе сомневаться?

— Когда ты говорила с Салебом по скайпу, он записал ваш разговор и разослал по своим каналам. Короче, один тип тебя узнал. Малек, парень из моего квартала. Именно он предупредил меня, что банда не оставит тебя в покое, та самая, что… причинила тебе зло. Он сказал им, что мы с тобой… что ты была моей подружкой. Тогда они сообразили: я им соврал, а ты хотела их выследить. Поняв, в чем дело, они меня сразу заперли здесь, чтобы дознаться, кто за тобой, то есть за нами, стоит. Я все отрицал, говорил, что ничего не понимаю, что ты исчезла сразу после того, как ребята из квартала напали на тебя, что я тебя больше не видел и не знаю, чего ты хочешь… но они все продолжали меня допрашивать. Да и что я мог сказать? Что обращался в организацию для помощи подросткам? В их глазах я был лгуном, поскольку однажды уже соврал, будто не знаю тебя. А значит, в любом случае я был виноват. И потом, они сообразили, что их преследует вовсе не полиция, которая никогда не стала бы использовать в операции несовершеннолетнюю. Тогда они подстроили ловушку, чтобы поймать тебя и заставить говорить.

— Что теперь будет?

— Наверное… станут тебя допрашивать, — произнес он удрученно.

— Хочешь сказать — пытать?

Кевин опустил глаза.

— А если я не заговорю?

— Заговоришь, Лана, они это умеют. А откажешься — убьют. Или все же решат переправить тебя в Сирию. Не знаю. От этих ублюдков всего можно ожидать.

Лана почувствовала, как ее начинает охватывать ужас. У нее заныло в животе, по телу прошла дрожь. Тот же страх, что она испытала, когда бандиты затащили ее в подвал. Но она постаралась овладеть собой. Теперь она стала сильнее и должна сохранять ясность мышления, как диктовали правила Академии, и она обязательно найдет решение. Просто так она не сдастся.

Лана снова оглядела комнату.

— Помоги-ка, — сказала девушка, приподнимая матрас.

— Что ты собираешься делать?

— Достану пружины. Можно будет использовать их как оружие. Нельзя же молча терпеть, когда нас будут истязать!

— Ненормальная! Перестань! Они без труда с нами справятся.

— Доверься мне, — сказала она, сама удивляясь своему уверенному и обнадеживающему тону.

Кевин подчинился, и они начали перекручивать проволоку, чтобы достать из матраса пружины.

— Знаешь, Лана, насчет того, что произошло тогда… в квартале… Я… не имею к этому никакого отношения.

— Не переживай. Мне все рассказали. Иначе, как думаешь, стала бы я париться и мешать твоему отъезду в Сирию? Да наоборот, я бы желала тебе только смерти.

После долгих усилий им все же удалось извлечь одну пружину. Лана так согнула проволоку, что ей удалось сделать из самой толстой части что-то вроде колющего оружия. Они молча и сосредоточенно принялись доставать следующую, как вдруг в коридоре послышались шаги. Мгновенно, с побелевшими лицами, они вскочили на ноги и опустили матрас на место.

— И каков же наш план? — спросил Кевин нервно, дрожащим голосом.

— Не знаю пока. Но сразу, как только я пущу в ход пружину, воспользуйся этим и постарайся сбежать. Это наш единственный шанс. На улице отыщи телефон-автомат и позвони в Институт.

— У меня нет номера.

Лана его прошептала.

— Запомни хорошенько.

— Но я не смогу тебя у них оставить!

— А разве у нас есть выбор?

— Удалось определить, кто это! — прогремел Микаэль, ворвавшийся как разъяренная фурия в кабинет Лео.

Он подошел к директорам и положил перед ними на стол карточку.

— Ему двадцать четыре, он присоединился к экстремистам два года назад. Прошел обучение одновременно с Салебом. Умный, осторожный, расчетливый — одним словом, очень опасен.

— Обнаружили, где он?

— Нет пока.

— То есть по-прежнему никаких сдвигов?

— Группа пытается его засечь. И думаю, это удастся в отведенный срок.

— Давай рассуждать здраво. Кто сказал, что, определив его местонахождение, вы сможете выйти на тех, кто удерживает сейчас Лану и Кевина?

— Верно. Понадобится время, чтобы поставить его на прослушку, взломать компьютер, выйти на контакты.

— Столько времени у нас нет, Микаэль, — проворчал Лео. — Для ребят все может обернуться наихудшим образом.

— Если этого уже не произошло, — проговорил Антон мрачным тоном.

— У тебя остается два часа, Микаэль, — сказал Лео. — Если за это время выйдешь на точный след, будем действовать. В противном случае… обратимся за помощью к властям.

* * *

В комнату вошли Яс и Слим, чьи злобные взгляды не предвещали ничего хорошего. Они увидели Лану, сидевшую на кровати, и Кевина, стоявшего возле двери.

— Ну, как поспала? — с насмешкой поинтересовался Яс.

Лана не встала, продолжая крепко сжимать в руке за спиной свое оружие. Когда враги были настолько близко, она засомневалась, что сможет пустить его в ход. Да и окажется ли оно достаточно крепким, чтобы воткнуть его в живот одного из них? Выдержит ли проволока? Тогда как действовать? Ударить в лицо? Нет, на это она никогда не решится. Даже если курс крав-маги придал ей уверенности, он пока не превратил ее в полноценного бойца без страха и упрека.

— Объясни-ка нам, зачем ты сюда явилась и кто тебя подослал! — рявкнул Яс.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

Раздался ледяной смех.