дававшего подойти ближе к стенам, и начальство решилось организовать очередную попытку закончить многодневную кровавую эпопею.

…Смена кадра. «А, ну да, это же сон!»

…Они всё-таки смогли ворваться внутрь. Вот только теперь сами не радовались совершённому. Враги лучше разбирались в хитросплетениях коридоров, залов и комнат. Ещё бы, они здесь вторую неделю сидят, каждый сантиметр изучили! Сейчас, похоже, уже штурмовики превратились в дичь, обложенную со всех сторон невидимым противником. «И у этих чёртовых наёмников огромное преимущество — им-то терять больше нечего».

Их осталось пятеро. Влад оказался старшим по званию. В данный момент солдаты засели в небольшой комнатушке на третьем этаже, решая, что делать дальше.

— Сколько же их ещё? — со злостью в голосе проговорил один из молодых рядовых. — Бьём их, бьём, а они словно плодятся! Или мёртвых своих воскрешают!

— Справимся, — буркнул Влад, не ощущая, впрочем, такой уж сильной уверенности в этом. — Мало их уже. Давайте, ребята, последний рывок остался. Главарь их наверху засел, его подстрелим, все сдадутся. Без Лероя этот отряд — всего-навсего кучка продажного сброда!

Сержант не верил в то, что говорил, но это было не важно. Главное сейчас — вселить в уставших, израненных, нервных солдат хоть немного надежды на благоприятный исход.

…Коридор. Сколько же в его жизни было таких коридоров, наполненных смертью… Шикарный ковёр с длинным ворсом тлеет, распространяя удушливую вонь. Опрокинутая деревянная кадка, земля высыпалась, фикус распластался листьями по полу. Посреди валяется картина в треснувшей раме, посреди холста с солнечным пейзажем — отпечаток ребристой подошвы армейского ботинка. И двери. Много дверей.

…-Его нигде нет, командир!

— А документы эти проклятые?

Солдаты пожимают плечами. Их осталось двое. Вместе с Владом — трое. Комольцев утирает кровь, бегущую из рассечённой брови, и громко смачно ругается. Отряд, точнее то, что от него осталось, обыскал оба крыла здания, но ни командира наёмников, ни требующихся бумаг как не бывало. Влад присел в чудом уцелевшее кресло с кожаной обивкой, достал сигаретку и попытался подумать: «Не мог он выйти из окружения. Значит, где-то тут. Но мы вроде всё прочесали…»

— Подвал, — изрек он наконец.

— В доме нет подвала, — категорично заявил один из рядовых.

— Ты уверен? — хитро прищурился сержант.

— На плане не было, — теперь и в голосе солдата прозвучало сомнение.

— Вперёд, парни. Разведаем, что там ниже первого этажа.

…Влад сидел на полу рядом с поворотом коридора. Последний из его спутников тихо стонал, прижав руку к животу, по камуфляжу расползалось кровавое пятно. Сержант выругался и сказал:

— Я тебя вытащу, потерпи немного. Только ублюдка этого завалю.

Выглянул из-за угла, но тут же дёрнулся обратно. Пули вонзились в стенную панель, разбрасывая клочки пластика. Влад сорвал чеку на гранате и кинул вслепую, туда, где засел противник. «Жалко, последняя», — успел подумать он, зажимая уши. За углом грохнуло, заклубился удушливый дым, а Комольцев уже перекатился, одновременно отправив короткую очередь в сторону предполагаемого врага. Ответных выстрелов не последовало, но сквозь дымную пелену сложно было что-либо разобрать.

…Взлохмаченные каштановые волосы, косо спадающая на лоб прядь. Узкое лицо с изящными, но жёсткими чертами. Впалые щёки. Тонкие, словно постоянно усмехающиеся губы. Карие глаза, от холодного взгляда которых становится не по себе. Арман Лерой, почти легендарный командир отряда наёмников, считавшегося раньше непобедимым. Идеально похож на фотографию в собственном досье. Молод, слишком молод, чтобы быть таким известным. Влад не мог навскидку назвать год рождения врага, но точно помнил, что тот младше его минимум на пару лет. И несмотря на две недели, проведённые в осаждённом особняке, без надежды выбраться отсюда живым и свободным, самоуверен, изящен и ухожен. Даже растрёпанные волосы, круги под глазами, царапина на виске и забинтованная левая рука кажутся частью тщательно продуманного имиджа.

Арман криво улыбнулся, когда сержант Комольцев влетел в большое подвальное помещение, заставленное полками с картонными папками. Сержант не сразу обратил внимание, что ранение у Лероя не единственное. Судя по всему, несколько осколков вошли в правую ногу выше колена, светлая обивка кресла, в котором сидел Арман, приобрела словно новый модерновый дизайн, покрывшись кое-где красновато-бордовыми кляксами.

— Hands up! Surrender!1 — проорал Влад, судорожно вспоминая подготовку по английскому языку. В мозгах осталось всего несколько фраз, но для общения с врагом на поле боя их обычно вполне хватало. Что-то в выражении глаз Лероя очень не понравилось сержанту. Не так должен смотреть человек, припёртый к стенке, к тому же не привыкший проигрывать.

— Пошёл ты! — русский Армана оставлял желать лучшего, всё-таки он никогда не воевал в славянских странах, но ругательство прозвучало достаточно понятно. В руке наёмник что-то держал, с такого расстояния не разобрать, всё же архив — или что это за помещение? — был просторным, а Лерой находился около противоположной стены. Еле различимое движение пальца — и мир раскололся на множество ярких, слепящих осколков…

От тычка в плечо Влад подскочил, вскрикнув.

— Ещё раз заорёшь — глотку перережу, — прошипел Чезаре. В глазах мальчишки разливалось такое страдание, что было непонятно, как он умудрялся оставаться в здравом рассудке. Белки покрывала сеточка лопнувших сосудов. Кожа, и всегда-то не слишком смуглая, приобрела мертвенно-сероватый оттенок. Короче говоря, спросонья легко можно было принять за нежить.

Влад принял сидячее положение и осознал, что он-то себя чувствует нормально, а учитывая вчерашнее злоупотребление крепкими спиртными напитками без закуски, то даже нереально хорошо. Разве что в висках слишком сильно отдавался пульс, стуча маленькими молоточками. Но это было неудивительно, к такого рода ощущениям в голове Влад уже успел привыкнуть.

— А я что, громко кричал? — виновато спросил он.

— Громко, — буркнул Чезаре. — И часто. Воевал во сне, что ли?

Влад нахмурился, припоминая подробности сновидения.

— Да. Похоже на то.

Обычно он, проснувшись, не мог рассказать, что с ним происходило во сне. Однако на этот раз мельчайшие детали стояли перед глазами, как будто всё это случилось в реальности, причём совсем недавно. И особенно чётко врезались в память черты лица Армана Лероя и грохот взрыва.

— У тебя попить ничего нет? — поинтересовался Чезаре.

— Откуда? — развёл руками Влад. — Мои шмотки остались в лагере. У меня же всё отобрали, когда в плен взяли. А твоя фляжка куда делась?

— Не знаю. — Невразумительное пожатие плеч. — Где-то потерял, наверное… Что мы вообще здесь делаем?! — Мальчишка воззрился на Влада с таким выражением лица, что не осталось сомнений — он действительно не помнит, как они решили вместе уходить в Тарант в поисках убежища от гонений инквизиции и мести оборотней.

Владу и самому при свете утра такая идея показалась,