– Я думала, все полицейские куплены.

– Кто-то да, а кто-то нет. Ах, несчастная Мексика. Но я здесь вовсе не за тем, чтобы говорить о Мексике. Как прошла поездка в Чиланголандию?

– Хорошо.

– Надо полагать. Прогулялись по магазинам, сходили с той симпатичной девчушкой на собеседование. Себе что-нибудь купили?

– Да не особо, – отозвалась Кармел. – Рада слышать, что армия в курсе наших дел.

– В какой-то мере, но исключительно для вашей же безопасности. И кроме того, из-за интереса, который ваш отец проявляет к этой девчушке, люди начали молоть языками. Это же почти мыльная опера. В город приезжает богатый американец, прогоняет злодеев и прибирает к рукам первую красавицу – что же дальше?

– Мой отец не состоит в связи с Лурдес Альмонес. Я тоже так думала, когда приехала сюда, но оказалась не права. Он решил помочь ей с карьерой на ТВ совершенно бескорыстно.

– В самом деле? Вы меня удивляете.

– Ну, мой отец во многих смыслах удивительный человек. Он верит, что нужно помогать людям исполнять их заветные желания. Это часть его религиозной жизни.

– Как же так? Я думал, суть религии в отречении от мирского.

– Правильно. Однако люди зацикливаются на всяческих мирских благах, видят в них залог своего счастья и чаще всего не добиваются их, а потом всю жизнь пребывают в уверенности, будто вместе с ними упустили путевку в рай; соответственно, эти люди забывают о Боге. Если же они получают желаемое, то осознают, что все это тлен, и обращаются к истинному источнику счастья.

– Это он вам объяснил?

– Разумеется, нет. Это просто теория, основанная на многолетних наблюдениях за Ричардом Мардером.

– То есть вы хотите сказать, что он купил этой девочке дорогую одежду и устроил ей встречу с самым крутым телепродюсером в Мексике только для того, чтобы она в конце концов стала звездой и поняла, что слава – прах и тлен по сравнению с Богом?

– Что-то вроде того. Вижу, вы поражены. Не верите.

– Я никогда бы не стал сомневаться в словах дамы, сеньорита. Но слишком уж далеко он загадывает, это необычно.

– Мой отец и вправду необычен, майор, и в гораздо большей степени, чем кажется. Я не знаю другого такого искренне верующего человека, как он, тем не менее он не стал насильно приобщать нас с братом к церкви, и мы сошли с этого пути. Когда мы дезертировали, он едва ли сказал хоть слово в защиту своей религии. Впрочем… ваша последняя фраза напомнила мне об одном исключении. Он часто говорил: «Господь загадывает далеко». Нередко он отвечал так на наши наивные вопросы, например: как ты можешь верить в доброго Бога, если в мире столько страданий? Бог загадывает очень далеко, и мой отец, думаю, тоже. Возможно, он исполнит и ваше заветное желание.

Майор Нака немного помолчал, задумавшись, по-видимому, что бы это могло быть, затем улыбнулся – не сдержанной официальной улыбкой, как обычно, а совершенно мальчишеской, неотразимой.

– Что ж, я не отказался бы, чтобы эта кампания удалась и мне досталось повышение и прочие почести. Я служу в разведке, а у нас с повышениями не торопятся. – Он постучал по цветным планкам на форме, к которым крепилась его майорская звезда. – Считается, что в разведке одни maricónes, и macho, заправляющие в армии, нам не доверяют. Но мне очень бы хотелось стать полковником. Может он такое устроить, как думаете?

Она улыбнулась в ответ.

– Полностью подавить narcoviolencia? Считайте, дело в шляпе. Но знаете, мне вот что покоя не дает. Почему все-таки так сложно прижать этих парней? Они особо не скрываются даже, и вряд ли так уж трудно разрушить их систему, все эти лаборатории и прочее – у вас же, по сути, полная свобода действий.

– О, мы берем их пачками, вот только у них есть неограниченный резерв рядовых в виде ni-nis, а все вожаки в глубоком подполье. И, конечно же…

– Сервандо Гомес ни в каком не подполье. Он все дни просиживает в подсобке «Лос Трес Эрманос», в самом центре Плайя-Диаманте.

– Да, знаю. И если бы я пошел с тяжелым оружием на эту кантину, то наверняка бы его убил – а заодно и несколько десятков гражданских. Проблема в том, что устранение вожака ничего не решает. Появляется другой, у него возникают конкуренты, и в результате насилия еще больше. Было бы здорово, если б мы могли согнать всех сразу на футбольный стадион, но это не вариант, а солдаты все-таки не копы под прикрытием. Мы можем выбить их из захваченного города или деревни, но когда мы уходим, они возвращаются и подкупают или запугивают местную полицию. Кроме того, Мексика всегда на грани какого-нибудь переворота, и как раз сейчас все держится на волоске, с таким-то разгулом жестокости. Сорок с лишним тысяч человек убито – и легче легкого превратить эту страну в подобие Афганистана, где группировки наркоторговцев маскируются под народные движения и контролируют обширные территории. Кое-кто даже скажет, что это уже произошло. – Он издал ироничный смешок. – Вот почему я не пошел в туристический бизнес. На будущее своей родины я смотрю с глубоким пессимизмом.

– No importa madre, – проговорила Стата.

– Именно так. Но мы делаем что можем.

Стата не нашлась с ответом, но вдруг ее захлестнуло ощущение, что-то вроде дежавю, что все до одного мужчины, которые ей нравились, в сексуальном смысле и просто, выказывали точно такое же отношение к миру, по большей части превращенному человечеством в хаос и дерьмо. Тут она заметила рядового, стоявшего по стойке «смирно» в нескольких шагах от майора Наки и ожидавшего, когда на него обратят внимание; парень не решался приблизиться к старшему по званию, пока тот любезничал с гринго, – очевидно, в уставе мексиканской армии такие ситуации не описывались.

Она помахала ему. Солдат резво подбежал, отдал честь и доложил майору, что из бригады вызывают по рации и хотят немедленно с ним поговорить. Нака отпустил рядового, тот снова отдал честь и удалился.

– Мне надо идти, – сказал майор. – Это была приятная беседа, и я надеюсь, что не последняя, – если, конечно, вы планируете остаться в этих краях.

– Думаю, я еще пробуду тут какое-то время. Тоже на это надеюсь.

Он достал из кармана записную книжку в кожаном переплете.

– Вот моя визитка. Звоните в любое время.

Она взяла карточку, улыбнулась и получила обворожительную улыбку в ответ. Стата протянула руку, майор поцеловал ее и пошел было прочь, но внезапно обернулся, уже безо всякой улыбки.

– Должен еще кое-что вам сказать насчет «с кем поведешься…». Знаете ли вы, кто такой Сальвадор Мануэль Гарсиа?

Она не знала.

– Что ж, тогда вы наверняка знаете, кто такой Мельчор Габриэль Куэльо. Эль Кочинильо, слыхали про такого?

– Да.

На миг ее пробрала дрожь, и появилось желание рассказать майору о том, что произошло в переулке около рынка, но Стата подавила и то и другое.