– Нет, я бы пропала.

– Так ты говоришь, что любишь его? Этого парня, который довел меня до слез в четвертом классе?

– Тот год был плохим для всех. Да, я люблю его, Бен. Думаю, я прежде не знала, как это – кого-то любить.

– Замечательно. Теперь тебе надо этому научиться.

Шелби взяла Бена за руку и вложила свою ладонь в его, сплетая их пальцы.

– Как ты думаешь, Ане нужен стол?

– Для нее он слишком старомоден. Она ненавидит вещи, имеющие историю.

– Ана права. Это кусок дерьма. Оставлю его новым жильцам.

Они оба рассмеялись.

– Хорошо, что бабушка Ида уже умерла. Ты скучаешь по Блинки?

– По всем скучаю. Даже по тебе.

– Но появился он? Этот поганый Джимми?

– Он был в ту ночь там, где произошла авария. Все время посылал мне почтовые карточки. Наверно, поэтому я в него и влюбилась.

Шелби сидела у дома на Десятой авеню в той же одежде, в которой спала, поэтому особенно была благодарна сейчас Бену за подаренный им плащ. Она носила его все время и подозревала, что он пригодится ей и в Калифорнии.

– Что случилось с Аной?

– Она хочет всего больше и лучше. Желает переехать в более престижный дом, чем наш. – Бен потряс головой, словно пытался освободиться от охватившего его смятения. – У нас будет ребенок.

Шелби испытала душевную боль от ревности, правда, легкую, как булавочный укол.

– Бен, ты будешь замечательным папой. Жаль, что ты не мой отец.

– Ну, это уже извращение.

– Вполне серьезно. Каждый заслуживает такого отца, как ты.

– Не хочешь совершить путешествие в прошлые времена?

Шелби засмеялась.

– Когда мы были несчастными?

– Джимми, – грустно сказал Бен. – Я никогда не был для тебя достаточно хорош?

– Ты что, смеешься? Не будь тебя, меня бы здесь не было.

Шелби так сильно сжала его в объятиях, что Бен, смеясь, отстранился.

– Я рад, что все это было с нами, – сказал он. – Даже плохое.

– А разве было что-то плохое? – спросила Шелби, и они снова рассмеялись.

Она обняла его в последний раз так, что он услышал ее сердцебиение. Шелби не хотела видеть, как он уходит, поэтому она вернулась в дом и поднялась по лестнице. Джеймс сидел за столом и поедал пряный тофу.

– Ты ведь ненавидишь китайскую пищу, – сказала она.

– К ней можно привыкнуть. Как там Бен?

– У него все будет хорошо.

Она заметила на столе печенье с предсказанием судьбы.

– А у тебя? – спросил Джеймс.

Шелби содрала целлофан. Его шуршание напомнило ей мелодию китайского колокольчика. Она разломила печенье пополам. Никогда раньше Шелби не читала предсказания судьбы, думая, что знает, какое ее ждет будущее, но жизнь оказалась куда более таинственной, чем она воображала.

«Что позади – прошло, что впереди – еще ожидает тебя».

– Шелби, – сказал Джеймс. – Это ведь печенье с предсказанием судьбы. Ты же их ненавидишь.

– Но только не это. Именно его я и ждала.

Люди в маленьком городе не знают друг друга так хорошо, как в те времена, когда Шелби была девочкой. Тогда всем было известно, что она – та самая девушка, которая попала в аварию на трассе 110. Теперь она еще одна незнакомка в своем городе. Никто теперь не говорит: «Шелби Ричмонд, ты едва не убила лучшую подругу, а потом долгие годы каялась в своих грехах, почти не выходя из подвала родительского дома. Ты – девушка, которая исчезла».

Наступил август, месяц, когда оранжевые лилии, растущие вдоль дороги, стали вянуть. Шелби недавно купила свою первую машину – подержанную «Тойоту-4 Раннер». На это ушла часть денег из ее наследства, переданных отцом.

Нынешним утром она выехала в Хантингтон по лонг-айлендской скоростной автостраде. Джеймс отправился туда днем раньше, чтобы пообедать в ресторане с матерью и передать ей деньги, вырученные за продажу его машины. Шелби за рулем снова нервничала так сильно, что тряслись руки, но благополучно доехала. Она задала себе вопрос: а что, если она все эти долгие годы не водила автомобиль только потому, что не хотела появляться на месте преступления?

Конечно, после смерти матери у нее и не было особых причин возвращаться. И все же она часто видела родной город во сне: там всегда шел снег, дороги скользкие от наледи. Теперь, очутившись здесь, Шелби ощутила от страха ком в горле, словно она была одна из тех женщин в фильмах ужасов, которые отпирают дверь, даже будучи совершенно уверены, что за ней стоит чудовище.

Шелби решила повидать Хелен до того, как они с Джеймсом уедут в Калифорнию. С тех пор как произошла автокатастрофа, минуло более десяти лет. Говорят, если сумеешь встретить лицом к лицу свои худшие страхи, остальное не так страшно. Однако речь тут идет о людях, которые боятся гремучих змей или закрытых пространств, а не себя самих и ужасных поступков, которые они совершили.

Все пожитки Шелби были упакованы и отправлены в Калифорнию, на квартиру, которую они нашли в университетском списке доступного жилья. При квартире внутренний дворик, а спальня в ней больше, чем вся ее нью-йоркская каморка. Шелби Ричмонд, которая не без проблем окончила среднюю школу и провела три месяца в психиатрической клинике, которая допускала, что всю оставшуюся жизнь проработает в зоомагазине, если ее оттуда не уволят, отправлялась учиться в ветеринарную школу. Они с Джеймсом проведут пару недель, путешествуя по стране с собаками, ночуя в кемпингах и государственных парках.

Ночь накануне Шелби провела у Маравелль. Они стали подругами случайно, а потом, опять-таки благодаря случаю, Шелби постепенно превратилась в полноправного члена семьи Маравелль. Покидать ее Шелби было трудно, хотя она и обещала навестить подругу весной. Нелегко было ей расстаться с Жасмин, когда та расплакалась, и особенно тронул Шелби Дориан: он крепко обнял ее на прощание. Тедди не было, но он отправил ей почтовую карточку, которую она очень ждала.

«Будьте счастливы, – написал он. – Вы заслужили это».

* * *

Шелби ехала по трассе 110. Именно здесь все и случилось, на левой стороне дороги. На асфальте появились рытвины, но дорога теперь была разделена отбойником. Связка пластиковых цветов прикручена к металлу бечевкой. Шелби случалось чувствовать такую пустоту внутри, что она могла держать руку над пламенем газовой горелки, не ощущая боли. Она изо всех сил стремилась себя уничтожить, но по-прежнему жива. Ее сердце бьется, иногда она слышит его, когда лежит рядом с Джеймсом, когда размышляет о своей жизни, о силе внутри, которая ее не отпускает.

Деревья вокруг места, где раньше жила Шелби, так разрослись, что достигли середины улицы, образуя купол. В ее прежнем доме жили новые люди, они перекрасили его в желтый цвет, который мама Шелби никогда не любила. Сью Ричмонд предпочитала более строгие цвета – серый с белой каймой. Был посажен кустарник, на подъездной дорожке свежий гудрон.