– Что случилось? – спросил Саймон, помогая ей снять плащ. – Ты вся дрожишь. Любимая, что с тобой? Садись поближе к огню, я сейчас закажу пунш.

Она не успела возразить, как оказалась в кресле. А Саймон вышел из комнаты.

«Что же делать? Как ему сказать?» – спрашивала себя Дженси. Она протянула к камину дрожащие руки, но огонь, казалось, нисколько не согревал, она по-прежнему дрожала.

Вскоре вернулся Саймон. Он с улыбкой сказал:

– Сейчас принесут. И еще я потребовал две ванны. – Он внимательно посмотрел на нее и вдруг нахмурился: – Дорогая, в чем дело? Что с тобой происходит?

Тут вошла служанка, которая принесла чашу с пуншем и два бокала. Поставив все это на столик возле камина, она тотчас же удалилась.

Наполнив один из бокалов, Саймон протянул его жене:

– Выпей, дорогая. И доверься мне, поверь, все будет хорошо.

Дженси пригубила из своего бокала, потом сделала еще глоток – пунш оказался очень вкусный.

– Спасибо, – кивнула она.

– Теперь лучше?

– Да, пожалуй. – Собравшись с духом она выпалила: – Саймон, я должна тебе что-то сказать. Это очень важно.

Усевшись напротив жены, Саймон пристально посмотрел на нее:

– Ты беременна? Не может быть.

– Нет, не это.

Он ухмыльнулся:

– Собираешься сказать, что ты – сообщница Макартура?

Дженси попытался улыбнуться.

– Пожалуйста, помолчи и выслушай меня. Мне очень трудно об этом говорить.

Он кивнул, и улыбка исчезла с его лица.

– Не знаю, с чего начать, но я… Хочу сразу тебе сказать: если ты захочешь, чтобы мы расстались, то в этом не будет ничего удивительного. Я прекрасно тебя пойму и не стану… О, даже не знаю…

– Джейн, о чем ты? Ведь мы с тобой муж и жена, черт побери!

Она сделала глубокий вдох, потом заявила:

– Я не Джейн Оттерберн. То есть не была ею. Я хочу сказать, что я не племянница Исайи Тревитта.

Саймон нахмурился:

– Что ты имеешь в виду?

Теперь было легче, потому что она уже сказала самое главное.

– Я Нэн Оттерберн, кузина Джейн Оттерберн. Джейн умерла на борту корабля, и я выдавала себя за нее.

Он уставился на нее в изумлении:

– Но зачем?..

Она потупилась. Увидев обручальное кольцо на своем пальце, подумала: «Может, снять его?»

– Сейчас это очень трудно понять. – Она пожала плечами. – Видишь ли, я ужасно себя чувствовала. Была больна и при этом еще ухаживала за Джейн. Но она умерла, и я осталась совсем одна. Я была одна, и я боялась… боялась ехать к совершенно незнакомому человеку.

– Исайя был очень добрый и отзывчивый, – продолжала Дженси, – но тогда я этого не знала. И не знала, как он меня встретит, ведь он мне вовсе не родственник. Мне казалось, что он вышвырнет меня за дверь и скажет, что я сама должна добывать себе пропитание. А как молоденькая девушка, оставшаяся одна, может зарабатывать на жизнь? Увы, только одним способом.

– Удивительное знание жизни для девушки, выросшей в маленьком тихом городке.

Подозрение, прозвучавшее в его голосе, ударило как кинжал, но она постаралась ответить спокойно.

– В маленьких городах жизнь почти та же, что и в больших.

– Не уверен, – пробурчал Саймон. Он встал и отвернулся. Слезы жгли глаза, и Дженси на секунду зажмурилась, чтобы не расплакаться.

– Я не знаю, что сказать, – проговорил наконец Саймон. – Так и хочется спросить, правда ли это. Но вряд ли ты стала бы выдумывать такое. Зато теперь я кое-что понимаю… – Он повернулся к ней. – Почему ты не сказала правду, когда узнала Исайю получше?

На глаза снова навернулись слезы, и она видела Саймона, как в тумане.

– Я все откладывала, боялась лишиться крыши над головой. У меня ведь никого не было. Никого… Возможно, я… По-моему, я даже начала верить: если буду жить тихо и добродетельно, то все это станет правдой, то есть я действительно стану той, за которую себя выдавала. – Она посмотрела прямо ему в глаза и добавила: – Но ты должен знать: на самом деле мы не женаты, и мы…

Он жестом остановил ее.

– Мне надо подумать, Джейн. Или Нэн?.. Черт возьми, как мне теперь тебя называть?

Она вздохнула.

– Называй Дженси. Меня именно так звали в детстве. – В том детстве, о котором она еще не рассказала.

И тут Дженси поняла, что не сможет сказать всю правду, не сможет рассказать про Хаскеттов. Во всяком случае – сейчас.

– Извини, – пробормотал Саймон. – Мне надо уйти. Ненадолго. Чтобы подумать. – Он пристально посмотрел на нее: – Ты останешься здесь?

– А куда мне идти?

– Мне представилась драматическая картина: ты убегаешь в ночь или даже бросаешься в море.

– Если бы я хотела утопиться, то уже давно бы это сделала. У меня имелись прекрасные возможности.

– Да, верно. – Он коротко кивнул и вышел из комнаты. Дженси тихонько всхлипнула и, вытащив платок, утерла слезы. Конечно, можно было бы и утопиться… Тогда она разом решила бы все свои проблемы. Но Дженси была слишком благоразумной для таких выходок. Решив, что было бы глупо расставаться с жизнью, она налила себе еще один бокал пунша. Выпив, поставила бокал на столик и задумалась. Саймон сразу ее не выгнал, и еще остается надежда… Наверное, ему было бы удобнее освободиться от нее, но она так его любит! Он ее – тоже. Неужели это ничего не значит?

Вспомнив о том, что не сказала всю правду, Дженси вздохнула. Она должна была рассказать ему все до конца, но если он узнает, что она – Хаскетт… Ох, тогда уж он непременно захочет от нее избавиться – в этом не могло быть ни малейших сомнений.

Дженси снова налила себе пунша и снова осушила бокал. Но сколько она ни ломала голову, ей так и не удалось ничего придумать – ситуация казалась безвыходной.

Поднявшись с кресла, она сделала шаг, другой – и вдруг комната закружилась у нее перед глазами. «Видимо, ноги еще не привыкли к твердой земле», – подумала Дженси, ухватившись за спинку стула. Но в следующее мгновение она с ужасом поняла, что пьяна. Да-да, она была пьяна!

И ей тотчас же вспомнились пьяные Хаскетты, вспомнилось, как они ходили пошатываясь, как громко смеялись, падая друг на друга, а потом засыпали прямо на земле. Засыпали и отвратительно храпели.

Дженси кое-как добралась до кровати и осторожно легла. Вот так лучше, гораздо лучше. Она полежит немножко, и все будет в порядке. Да, полежит и…

Саймон возвращался в спальню, потому что все остальные спальни в гостинице были заняты. Конечно, он мог бы подольше побродить по коридору, но не ночевать же там. В какой-то момент у него появилось искушение зайти к Хэлу, но он решил, что сначала ему следует все хорошенько обдумать. Он пытался уговорить себя, что Джейн… Дженси… словом, его жена… что она, возможно, страдает какой-то формой умственного расстройства, вызванного долгим пребыванием на море. Но нет, такого просто быть не может. Конечно, рассказанная ею история кажется довольно странной, но если вспомнить о ее поведении, то все становится на свои места. И тогда понятно, почему она так испугалась, когда Дакр стал рассказывать про школу Оттерберна.