Не менее радушный прием ожидал Уилкса и в Северной Америке, где чуть ли не каждый превозносил его как страстного борца за свободу. Некоторые даже утверждали, что Уилкс и Америка либо устоят, либо падут вместе. Во время его заключения в Тауэре колонии всячески поддерживали узника: Виргиния отправляла ему табак, а Бостон снабжал черепаховым мясом; Южная Каролина перечислила 1500 фунтов в счет оплаты его долгов, а недавно возникшая американская организация «Сыны свободы»[170] открыто заявила о дружеском отношении и симпатиях к Уилксу. Наравне с ними он вел борьбу против продажных властей.

Как бы то ни было, ситуация в американских колониях оставалась непростой. Некоторые из них уже подверглись нападениям со стороны коренных индейских племен в ходе восстания Понтиака (1763–1766), получившего название по имени его предводителя. Хотя ожесточенные бои, казалось, ограничивались областью Великих озер и территориями Иллинойса и Огайо, паника стремительно распространилась и на другие колонии. Поговаривали, что отряды англичан в отместку за зверства, которые учиняло коренное население, раздавали одеяла, зараженные вирусом оспы. Это маловероятно. В Лондоне решили, что в Северную Америку следует направить постоянный военный контингент не только для усмирения коренных племен, но и с целью предотвращения вторжения французов на некогда принадлежавшие им территории. В любом случае Франция по-прежнему владела землями вокруг Нового Орлеана и контролировала устье реки Миссисипи. Восстание Понтиака продолжалось чуть менее двух лет.

Разумеется, на военную кампанию требовалось финансирование, содержание войск обходилась недешево, и единственное здравое решение первый министр Джордж Гренвиль видел в том, чтобы колонисты взяли на себя часть расходов. Король уже обвинил Гренвиля в том, что тот рассуждает как «клерк в счетной конторе». Тем не менее идея введения гербового сбора казалась весьма логичной. Разрабатывая его, министр руководствовался тем, что новый налог не слишком обременительный и не слишком явный. Согласно Акту о гербовом сборе (Stamp Act) 1765 года колонисты должны были покупать у специальных агентов гербовые марки, которые служили подтверждением подлинности официальных документов. Гренвиль великодушно дал колонистам год, в течение которого они могли обращаться к нему с предложениями по взиманию налога. Однако он и представить себе не мог масштаб массовых протестов и волнений, причиной которых стал этот штемпельный сбор, введенный без согласия колоний. Это была не просто провокация, это сочли оскорблением. Американцы, как говорили тогда, были «ревнителями свобод» и считали любое вмешательство Англии в их внутренние дела проявлением тирании.

Джордж Гренвиль ушел в отставку спустя четыре месяца после введения Акта о гербовом сборе. Причиной этому, однако, стал отнюдь не злополучный закон (хотя Акт о гербовом сборе претендовал на звание самой провальной страницы в истории английского законодательства). Гренвиль был вынужден уйти, поскольку слишком часто навлекал на себя гнев короля. Последней каплей стала попытка Гренвиля исключить имя матери короля из Акта о регентстве (Minority of Heir to the Crown Act), который составили в связи с болезнью Георга III. Король отправил Гренвиля в отставку прежде, чем нашел ему достойную замену, и вот колесо Фортуны стало раскручиваться с небывалой скоростью. Имена Бьютов, Рокингемов, Чатамов, Гренвилей, Шелбернов, Фоксов и Нортов вращались на огромном рулеточном столе, и все, затаив дыхание, ждали, кому выпадет золотой шарик. Счастливчиком оказался Чарльз Уотсон-Уэнтуорт, 2-й маркиз Рокингем, однако его служба продлилась недолго – он пробыл на посту премьер-министра лишь год. Когда семнадцать лет спустя золотой шарик власти выпал ему вновь, смерть смилостивилась над ним, прервав его карьеру через четыре месяца после назначения.

Такое положение вещей не способствовало порядку и последовательности политического курса. Гербовый акт Гренвиля уже вызвал крайнее возмущение и недовольство американцев. Первой в череде протестующих стала Виргиния, выпустив целый ряд резолюций, которые получили название «набат недовольных». Недовольные символически вздернули на дереве портрет чиновника, направленного в Бостон с поручением ввести там гербовый сбор, таким образом полностью дискредитировав его должность. Бунты все чаще вспыхивали и в других колониях, становясь все более и более жестокими: мятежники грабили дома чиновников и жгли судебные протоколы. Британским товарам был объявлен бойкот, все действующие торговые соглашения расторгнуты, что сильно ударило по английской экономике. Восстанием это назвать еще нельзя, однако все к тому шло.

В октябре 1765 года в Нью-Йорке состоялся Конгресс Гербового акта, во время которого представители части британских колоний договорились выступить с петициями, требуя освободить колонии от уплаты налогов, а также заявили, что без представительства в британском парламенте налогообложение незаконно. При этом казалось, что американцы пребывают в не меньшем смущении и недоумении, чем англичане. Одни не скрывали свою ярость по поводу того, что метрополия очевидно намерена ввести систему колониального гнета за счет обеспечения постоянного военного присутствия. Другие поддерживали короля, по-прежнему считая себя верными подданными британской короны. По некоторым данным, лоялисты, то есть преданные сторонники монархии, составляли от одной трети до одной пятой колонистов. В каждой из 13 колоний были своя конституция и судебная практика, что провоцировало еще большую неразбериху.

1 ноября 1765 года, в день вступления в силу Акта о гербовом сборе, над Америкой раздался траурный звон колоколов, а флаги были приспущены. Англичане отнеслись к столь неожиданному протесту неоднозначно: некоторые министры выступали за компромисс, в то время как другие не желали уступать из принципа. Рокингем, недавно назначенный первым министром, понимал, что худой мир лучше доброй войны; он отдавал себе отчет в том, что британское правительство бессильно в урегулировании проблем по другую сторону Атлантического океана. В марте 1766 года министры и члены парламента подавляющим большинством голосов приняли решение упразднить акт, при этом за проголосовало более ста человек. По мнению Эдмунда Берка, секретаря Рокингема, это событие «вызвало небывалое ликование во всех британских владениях, ничего подобного на нашей памяти еще не бывало». Разумеется, на эту уступку пришлось пойти лишь из-за угрозы применения силы, однако вслед за отменой Акта о гербовом сборе был принят Декларативный акт (Declaratory Act), согласно которому британский парламент имел право «издавать законы и предписания», которые «обязательны к исполнению для колоний и народа Америки, кои являются подданными британской короны, во всех возможных случаях». Другими словами, отказ от Гербового акта был не чем иным, как компромиссом, ситуация становилась все более запутанной, хотя об этом в то время подозревали немногие. Большинство были полностью удовлетворены отменой ненавистного штемпельного сбора.

Позднее некоторые осознали серьезность конфликта. Борец за независимость Америки Томас Пейн в памфлете 1782 года писал, что Декларативный акт не оставил колонистам «вообще никаких прав; кроме того, он таил в себе зачатки самого деспотичного правления, когда-либо существовавшего на земле». Пейн утверждал, что «он охватывал все сферы жизни, и человек более не принадлежал самому себе… Такова природа любого закона – требовать повиновения, однако этот акт требовал настоящего рабства». Он предчувствовал, что Декларативный акт станет причиной войны 1775 года и поражения Британии[171]. Еще одним поводом к войне мог стать Конгресс Гербового акта, который объединил североамериканские колонии перед лицом общего врага.