Том и Элли прошли мимо огромных астрономических часов на старой городской ратуше. Золоченые стрелки и сферы показывали время, число и знаки Зодиака, а также положение Солнца, Луны и планет, создавая невероятную мешанину. И все же Саган сумел определить, что сейчас около четырех часов утра, вторник, седьмое марта.

Прошел еще один день, а он по-прежнему жив.

Первая половина поездки из Вены на север проходила по двухполосному шоссе, ведущему через густой чешский лес и несколько тихих деревушек, а оставшаяся часть – по ночному автобану, где они не встретили ни одной машины. Глядя на пустынную площадь в историческом центре города, Том вспомнил свои прошлые визиты сюда, когда вокруг было полно людей. Со всех сторон открывался прекрасный вид на памятник великому религиозному реформатору Яну Гусу, которого сожгли на костре пятьсот лет назад. Храм Девы Марии перед Тыном занимал одну сторону площади, шпили его двойных башен подсвечивали прожектора. Свежий воздух пронизывали остатки зимнего холода, и журналист порадовался, что захватил куртку.

Вымощенную булыжником площадь окружали самые разнообразные здания, но их окна оставались темными, а двери закрытыми. Архитектура и фасады разительно отличались друг от друга – возрождение, барокко, рококо, модерн… Том знал, как Прага уцелела во Второй мировой войне – Гитлер вызвал лидера страны в Берлин и предложил ему выбор: либо тут же подписать документ, по которому чешский народ просит Германию взять страну под защиту Рейха, либо немецкие бомбардировщики сотрут с лица земли главные чешские города. Президент Эмиль Гаха, пожилой больной человек, потерял сознание, услышав эту угрозу, а когда его привели в чувство, молча все подписал, и немцы вошли в Прагу.

Однако страна заплатила за оккупацию страшную цену – в особенности евреи.

Погибло девяносто процентов еврейского населения.

После войны контроль над страной взял Сталин, и в течение десятилетий город изнывал за железным занавесом.

Но старый город сохранился.

Почти все четыре часа поездки до Праги Элли молчала. Как и ее отец. В данный момент никто из них не был готов отступить хотя бы на дюйм. Перед тем как покинуть Вену, Том распечатал карту старых районов Праги, а также близлежащего еврейского квартала, отметив основные ориентиры.

В легенде говорилось, что евреи появились здесь в первом веке после уничтожения Второго Храма, а исторические хроники называли десятый век. Евреи дали Праге имя – «Город и мать Израиля». Он находился настолько близко к Иерусалиму, насколько это вообще было возможно. Еще один миф утверждает, что ангелы приносили в этот город камни, оставшиеся от разрушенного Храма, до тех пор, пока не возникла синагога. К тринадцатому веку евреи построили собственный город, так как им запрещалось жить в других местах, их свобода передвижения была ограничена, а торговле всячески препятствовали. Со временем они перебрались с одного берега Влтавы на другой, в граничащий со старым городом анклав, который появился в 1851 году, получил название Йозефов и стал пятым кварталом Праги. Он занимал совсем небольшую площадь – всего сто тысяч квадратных ярдов: это был лабиринт улиц, домов, двориков и проходов, где даже в периоды расцвета жили не более двух тысяч человек.

Но район процветал.

В нем появились собственные школы и свое правительство, сформировалась культура. Так выковывалась самобытность народа.

Однако еврейский квартал начал приходить в упадок в 1848 году, когда евреи получили такие же права, как и все остальные граждане Чехии, в том числе разрешение жить, где они пожелают.

Богатые быстро покинули этот район, уступив место беднякам – и квартал превратился в гетто. К концу девятнадцатого века социальный и санитарный коллапс привел к необходимости масштабной перестройки. В двадцатых годах двадцатого века здания в стиле модерн и многоэтажные дома пришли на смену низким длинным строениям – первые этажи заняли магазины, выше располагались квартиры.

Невысокую стену с воротами снесли, и улицы квартала соединились с другими районами. И если раньше синагоги возвышались над остальными домами, то теперь они терялись за высокими крышами. Том вспомнил свой очерк, где он написал, что это место наводит на печальные мысли. В городе осталось лишь шесть синагог и ратуша, которые стали приманкой для туристов, а не местами поклонения Богу.

А еще в городе было еврейское кладбище.

Кладбище запомнилось ему больше всего остального.

Возможно, это было самое печальное место из всех, где ему довелось побывать.

Дома у Инны Элли говорила о своей новой религии и о долге, который должна исполнить. Интересно, известно ли ей, как сильно страдали евреи? Здесь, в Праге, их дважды изгоняли. Погромы – это слово саки заставил Тома запомнить навсегда – происходили достаточно часто. В очерке, который он написал, рассказывалось о событиях Пасхи 1389 года, когда еврейские подростки якобы бросали камни в священника, спешившего на последнее причастие к умирающему. Христиане были возмущены, а их ненависть подогревали фанатичные церковники. Тогда погибло три тысячи евреев – мужчин, женщин и детей. Некоторые совершили самоубийство, чтобы избежать жутких зверств. Квартал был разграблен и сожжен. Даже синагоги не давали спасения: мародеры врывались в них и убивали людей, спрятавшихся внутри. И в течение следующих столетий их кровь оставалась на стенах как напоминание о тех страшных событиях.

Внутри Староновой синагоги – тоже.

Сейчас Саган смотрел на нее снаружи.

Аскетизм здания казался намеренным, чтобы позволить молящимся полностью сконцентрироваться на общении с Богом. Западный и восточный фасады выходили на разные улицы: восточный был обращен к засаженному деревьями новому бульвару с модными магазинами. Синагога стояла шестью футами ниже бульвара, на уровне, где город находился семьсот лет назад. Ее подсвеченные прожекторами стены из грубого камня окутывало жуткое серое сияние.

Отец и дочь подошли к синагоге с востока, оставив главный вход далеко в стороне, и теперь им открывался вид на ведущую к чердаку лестницу. Том насчитал восемнадцать железных ступенек, которые вели к аркообразной двери со звездой Давида, и нащупал правой рукой ключ в кармане. Он до сих пор не рассказал о нем Элли.

– Я должен туда подняться, – сказал он.

– Но тебя будет видно со всех сторон, – заметила девушка. – Если кто-то проедет по улице, то сразу заметит, как ты туда лезешь.

Журналист тоже это понимал.

– И все же я должен, – стоял он на своем.

– Зачем? Что там наверху?

– Ты не так далеко продвинулась в изучении своей новой религии? Это освященная земля. Старейшая синагога в Европе. Евреи молились здесь в течение столетий.

– Но что находится на чердаке?

– Я не знаю. Но должен туда заглянуть.

Элли и Том попали сюда, перейдя старую площадь, но так никого и не встретили. Впрочем, в четыре утра в этом не было ничего удивительного. Мимо не проехало ни одной машины, и в холодном воздухе царила тишина, странная для города с населением более миллиона человек. Как и на фотографии, которую Саган нашел в интернете, первая железная ступенька находилась на высоте пятнадцати футов над землей. Но одна из опор, поддерживающих внешнюю стену, поднималась до самых ступенек. Пристройка к нижнему уровню синагоги заканчивалась черепичной крышей.