Спустившись в подвал, старик расправил плечи.

– Нам не следует быть грубыми, – сказал он молодым людям. – А сейчас уходите. Оставьте нас.

Трое парней шагнули к лестнице.

– Вы уверены, что не хотите, чтобы кто-то из нас остался? – спросил один из них.

– Нет, нет. Со мной все будет в порядке. Я хочу поговорить с этими людьми.

Парни поднялись по лестнице, и дверь за ними закрылась.

В темных глазах старика вспыхнул живой интерес, и он слегка помахал рукой, в которой были зажаты записка, карта и ключ.

– Я раввин Берлингер. И я хочу знать, где вы взяли эти предметы.

Захария посмотрел на часы: половина шестого утра. Значит, скоро Прага начнет просыпаться.

Он любил этот город и ощущал связь с его буйным прошлым. Здесь была сильна ортодоксальная традиция, и основная часть заповедей европейского иудаизма была создана мудрыми раввинами, жившими на берегах Влтавы. Вот почему он стремился их сохранить. Саймон знал мэра еврейского квартала, маленького человечка, не раз повторявшего, что ему достаточно только попросить, если ему чего-то захочется.

Что же, пришел день, когда такая необходимость возникла.

Сначала Захария позвонил в свое поместье в Австрии, чтобы получить нужный номер телефона. Второй звонок в Прагу никого не разбудил: мэр не раз говорил, что встает в пять утра. Объяснив ситуацию, австриец условился о встрече возле Староновой синагоги в шесть часов. Для него это было удобно – ведь они с Рочей находились в тридцати метрах от назначенного места.

Теперь он стоял возле главного входа и смотрел, как приближается мэр, худой мужчина с густыми усами и редкими волосами. Роча остался на Парижской улице, чтобы его не засекли камеры наблюдения. Саймон поздоровался с градоначальником на английском, и они пожали друг другу руки. Захария знал об этом человеке совсем немного. Мэр очень рано перешел из христианства в иудаизм, стал ортодоксальным евреем и рьяно поддерживал Израиль. Однако он не занимал столь же жестких позиций по отношению к пражским властям, как его предшественник, из-за склонности к соглашательству. К счастью, именно такой человек сейчас и требовался Захарии.

Мэр вытащил связку ключей и открыл дверь.

– Каждое утро я прихожу сюда молиться. Одно из преимуществ высокого положения.

Они вошли через готический портал, украшенный переплетающимися виноградными лозами. Двенадцать корней для каждого из исчезнувших племен. Из вестибюля падал свет, и Захария разглядел два сейфа, встроенных в камень, – он знал, что столетия назад их использовали для хранения специальных налогов, которые собирали с евреев.

Саймон любил венскую синагогу, производившую потрясающее впечатление своей красотой – в отличие от Староновой, которая поражала простотой. Массивные восьмиугольные колонны и купола с пятью ребрами разделяли прямоугольник на два нефа. Захария знал, что пять ребер наверху нужны для того, чтобы там не образовался крест. Кресло главного раввина стояло на востоке, вдоль арки: его железные прутья и шторы закрывали Тору. На подиуме, окруженном кованой железной решеткой, занимавшем центр, алмемар, размещалась подставка для молитвенника, а вокруг подиума стояли скамьи – не слишком много, около семидесяти. Места на них передавались из поколения в поколение – так Саймону рассказывали. С потолка свисал красный флаг со Звездой Давида, дар Карла IV, сделанный в 1358 году как знак привилегий для евреев. Захария всегда с презрением относился к подобным жестам – история нередко доказывала, что они далеко не всегда бывали искренними.

Неяркий свет восходящего солнца проникал внутрь через двенадцать узких окон, расположенных высоко наверху.

– Вы были правы, – сказал мэр. – Этой ночью патруль обнаружил двоих человек, пытавшихся проникнуть на чердак. Такие вещи периодически случаются. Кое-кто продолжает думать, что там находится голем.

– Но вы ничего не делаете, чтобы их разубедить, ведь это приводит сюда новых посетителей, которые тратят деньги, – заметил австриец.

– Кто я такой, чтобы сокрушать легенды? Моя работа состоит в том, чтобы защищать то, что мне доверено. К несчастью, чтобы поддерживать порядок, необходимы деньги.

– Где эти двое сейчас?

Мэр поднял маленький палец.

– Вот тут у нас возникли сложности. Их не доставили в помещение, где обычно держат задержанных хулиганов. Сначала мы их допрашиваем, затем передаем полиции, которая тут же всех отпускает – серьезная проблема, с которой мы пытаемся бороться. Но эту парочку отвели куда-то в другое место.

Саймону не понравилось то, что он услышал.

– Я пытаюсь установить, где они находятся, – пообещал глава города. – Почему-то никто из службы безопасности ничего не знает.

– Вы приходите сюда каждое утро?

Мэр кивнул.

– Да, почти каждое. Стараюсь это сделать пораньше, пока синагога из места для молитв не превращается в предмет интереса для множества туристов.

Захария позавидовал, что его собеседник имеет такую возможность.

– А что находится на чердаке? – поинтересовался он.

– Ничего, если не считать балок, изоляции и крыши. Там нет голема, вновь превратившегося в глину.

– Но в течение нескольких столетий на чердаке была гениза[18].

В каждой синагоге имелось специальное помещение, где хранили старые книги и документы. Талмуд запрещал выбрасывать бумаги, на которых написано имя Бога. Раз в семь лет их хоронили на кладбище.

Мэр кивнул.

– Совершенно верно. Мы там и хранили все лишнее, чтобы оно не пострадало от стихии. Но примерно сорок лет назад чердак вычистили.

Захария задумался. Возможно, раньше там хранилось что-то еще? Сорок лет? Этот промежуток времени мог быть связан с дедом Сагана.

Он услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Мэр извинился и вышел в вестибюль. Теперь австриец уже не сомневался, что Саган его обманул, и надеялся, что Элли сумеет что-то узнать. Саймон все еще был встревожен встречей с израильским послом в Австрии, а также тем фактом, что она и американцы им заинтересовались. Он послал Рочу в переулок, находившийся за собором Святого Стефана, и тот доложил, что тело Брайана Джеймисона действительно исчезло. В прессе события в соборе не упоминались ни единым словом. Посол обещала, что она все приберет, и сдержала слово.

Мэр вернулся. Входная дверь снова открылась и закрылась.

– Мне только что сообщили, что двоих человек, которые были здесь задержаны, отвели в один из соседних домов, – сообщил градоначальник.

Саймон заметил, как по его лицу промелькнула тревога.