изменить ход битвы. Красноглазый был, если не мёртв, то очень сильно ранен, раз до сих пор валялся на земле, а один из магов потерял минимум половину своего боевого потенциала.

И успех надо было закреплять.

Моей первой целью стало добить уже раненного врага. Не прекращая отстреливаться правым револьвером от лошадинолицего, я сосредоточил всё своё внимание на пышечке.

Моей главной целью стало ещё раз поймать её с помощью Барона пяти морей, и следующую алхимическую пулю отправить ей уже прямо в лицо. И с учётом того, что безмозглая пышечка, даже получив столь серьёзное ранение, не пыталась убежать или хотя бы уйти в оборону, а продолжила бросаться на меня, несмотря на вываливающийся наружу ливер, это оказалось неожиданно просто.

Окружив себя водяным пузырём, чтобы не так сильно страдать от распространяющегося вокруг пышечки мороза, я воспользовался её же атакой сосульками в качестве проводника для собственной магии. И, потратив полминуты на подготовку масштабного заклинания, в один момент умудрился плотно спеленать всё её тело десятками водных жгутов, привязанных к земле.

Она яростно задёргалась, пытаясь вырваться, и это удалось бы ей уже секунды через три. Всё-таки Барон пяти морей был магией лишь пятого круга, и против седьмого круга это была такая себе мера. Однако давать ей такую возможность я и не собирался. Подлетев к пышечке метров на пять, чтобы не получить ещё раз ожоги от собственной же атаки, я навёл левый револьвер ей на расплывшееся лицо и спустил курок.

Последним, что я увидел в её глазах, помимо безумия и ярости, стало облегчение.

Следующим на очереди был лошадинолицый. Я внимательно следил за красноглазым и бросился бы за ним в погоню, если бы он попытался слинять. Но так как ублюдка я собирался допросить с пристрастием, предварительно нужно было избавиться от его марионетки.

Однако один на один, после того как я пополнил арсенал своих заклинаний и с учётом всё ещё лежавшего в моей левой ладони револьвера, маг седьмого ранга, даже под завязку накачанный маной, уже не был для меня серьёзным противником.

Замедляя его движения Бароном пяти морей, дезориентируя Вспышками и не прекращая обстреливать из обоих револьверов, я уже минуты через две относительно размеренного боя загнал лошадинолицего в угол. Продолжавший бросаться в бой, не жалея маны и не обращая внимания на травмы, он смог бы достать меня лишь в том случае, если бы я потерял бдительность. А допускать такую глупую ошибку я точно не собирался.

Так что сначала он лишился второй руки, отрубленной водяными лезвиями, а после был прижат к земле телекинетическим прессом без надежды вырваться. А потом, подлетев поближе и на всякий случай наставив лошадинолицему на голову правый пистолет, я, вздрогнув от отвращения, положил ладонь ему на бугристый череп.

Пышечку пришлось убить на месте, так как я не мог отвлекаться на то, чтобы осушить её Техникой тела Амат. А вот выпить всю энергию и ману лошадинолицего мне никто не запрещал.

Благодаря тому, что Техника тела Амат, как и я сам, поднялась до пятого круга, скорость поглощения энергии значительно выросла. К тому же бо́льшую часть маны маг уже потратил, а от его жизненной силы после стольких ран должна была остаться и вовсе капелька.

Однако даже так мне потребовалось почти три минуты, чтобы осушить его до конца. Трансформация, которой он подвергся, была, определённо, ужасной, но при том я не мог не поразиться тому, какую невероятную мощь она смогла ему даровать. Мой шестой круг благодаря этому сформировался почти на половину, что не могло не радовать.

А затем, распрямившись, я неторопливым шагом двинулся к так и валяющемуся вдалеке красноглазому. По-хорошему нужно было проверить, как там Глен и Линда. Но с учётом того, что ни они, ни отправившиеся за ними маги так и не показались, скорее всего парню всё-таки удалось отбиться и теперь он, следуя моему приказу, продолжал бегство. А я не мог упустить возможность вызнать у красноглазой твари какую-нибудь ценную информацию.

Взрыв потрепал красноглазого действительно очень знатно. Левая нога отсутствовала почти полностью, правая болталась на ошмётках мышц, верхняя половина тела сильно обгорела, а вся нижняя половина и вовсе походила на плохо прокрученный в мясорубке фарш. То, что с такими повреждениями он ещё был жив, что можно было понять по частым мелким вдохам и охватывавшей всё тело дрожи, было бы настоящим чудом, будь он человеком.

Присев рядом с ним, я одним заклинанием отрубил ему державшуюся на соплях ногу, ещё двумя — руки, и ещё несколькими, будто булавками, пронзил его таз, живот и плечи. После чего, положив руку на грудь, влил в ублюдка небольшую порцию Касания Асклепия. Чтобы он ответил на мои вопросы, красноглазый должен был как минимум находиться в сознании.

Спустя несколько секунд раны на его груди и голове начали затягиваться, а спустя примерно полминуты он закашлялся, выплюнув хорошую порцию крови, и открыл глаза. На меня уставились два кроваво-алых провала.

— Ты очень способное дитя, — прохрипел красноглазый. — Кто бы мог подумать, что меньше чем за месяц ты станешь достаточно сильным, чтобы одолеть трёх магов седьмого круга.

— Что ты за тварь? — спросил я, надавливая пяткой ему на культю.

Ноль реакции. Либо красноглазый был настолько хорошо натренирован игнорировать боль, либо не чувствовал её в принципе. В любом случае, классически пытки на монстре, похоже, не работали.

— Как тебе это удалось? — продолжал он говорить, будто бы не услышав вопроса. — Что такого ты получил от вашего царя мудрости? Что он даровал тебе?

— Значит, вас интересует благословение Агура? — я присел перед красноглазым на корточки. — Почему? Почему вы настолько беспокоитесь о его благословении, что готовы выдать себя, лишь бы заполучить меня в свои лапы? Вы ведь уже одолели Агура. Какое вам дело до мальчишки, получившем в лучшем случае какую-то долю от его полной мощи? Или… — меня посетило неожиданное озарение, — победить Агура вам всё-таки не удалось?

Лицо красноглазого осталось совершенно бесстрастным, но я почувствовал, как его энергия на мгновение дёрнулась. Мои слова явно нашли какой-то серьёзный отклик в нём, и это означало, что я как минимум близок к истине.

И красноглазый, похоже, понял, что я смог его прочесть. Потому что спустя ещё пару секунд я ощутил, как в его сердце нарастает мощная энергия.

Я знал, что это такое. Он собирался раскрутить свои круги маны и в критический момент столкнуть их между собой, вызвав сильнейший взрыв. Это был приём камикадзе, потому как такой взрыв неминуемо уничтожал не